Воронеж. 29.12.2018. ABIREG.RU – Эксклюзив – Бизнес – это как в сказке про Алису: нужно бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте, и бежать вдвое быстрее, чтобы попасть в другое место. Не успеешь привыкнуть к новым поправкам в закон, как нужно биться за цену на сырье. Только погасишь инвесткредит на покупку предприятия, как пора расширяться. Эта бесконечная гонка хорошо знакома основателю инвестиционной компании «Черноземье» (объединяет пять направлений бизнеса) Эдуарду Краснову. В интервью «Абирегу» он рассказал, о чем болит голова у производителей подсолнечного масла, чем выгодно компаниям «пионерство», почему девелопмент становится всё более рискованной затеей и как он оценивает завершающийся год.
– По вашим словам, 2017 год был неудачным для переработки подсолнечника. А что с 2018-м?
– Год назад нас сильно «качало» из-за закупочных цен на подсолнечник. Но в итоге мы даже вышли на перепроизводство. Что касается этого года, пока рано подводить итоги. В этот раз убран рекордный урожай по масличным культурам – около 17 млн тонн, из них подсолнечника – чуть меньше 13 млн тонн. Такого не было никогда, и мы теперь ожидаем переизбытка семечек и масла, готовимся сокращать издержки и смотреть, как рынок поведет себя дальше.
Хорошая новость в том, что уже сегодня доля средств, которую мы тратим на погашение кредитов «Олсама», сокращается. К апрелю 2019 года мы полностью погасим кредит в Сбербанке, который брали на покупку предприятия. Речь идет об «антикризисном» займе на сумму порядка 500 млн рублей. Мы работали семь лет, и вот оказались на финишной прямой.
Предприятие из кризисного превратилось в преуспевающее: мы сейчас платим порядка 120 млн рублей налогов в год.
– Год назад была подписана хартия в сфере оборота сельскохозяйственной продукции. Как она повлияла на работу «Олсама»?
– Положительно, поскольку мы всегда работали в рамках закона и в этих условиях смотримся крайне выгодно по сравнению с теми, кто позволял себе разные «шалости». В итоге те, кто работал через обналичку и другие левые схемы, просто ушли. Сейчас на рынке все в одинаковом положении, действует здоровая конкуренция. Но представьте, какие удивительные вещи происходили всего несколько лет назад: себестоимость нашего товара была выше, чем цена бутылки масла в магазине. Вряд ли нужно объяснять, какими путями это достигалось.
– В таком случае о чем сейчас говорят производители масла, в чем главная «боль»?
– К сожалению, в России неоправданно дорогое сырье и низкая цена на готовую продукцию. Мы сейчас работаем практически в ноль, никаких дотаций не получаем. Производство подсолнечного масла в России сейчас превышает 5 млн тонн в год, и я считаю, что половину продукции нужно отдавать на экспорт. Там, по крайней мере, стабильная цена. Если сельхозпроизводитель будет продавать семечки по 15-16 рублей, то ситуация, может, выровняется. Но сегодня ценник на маслосемена дошел до 21 рубля за килограмм, и это не оставляет производителям ни прибыли, ни возможности развиваться. Я считаю, что сегодня именно постпереработчики, как никто, нуждаются в поддержке государства.
– А о расширении не думали? Вам же предлагали купить Эртильский маслозавод?
– Предлагали, но оценили его примерно в 2 млрд рублей, а я считаю, что он стоит не больше 700 млн рублей. Плюс нужно еще вложиться в развитие завода – это тоже расходы. Теоретически это предприятие может перерабатывать больше 2 тыс. тонн семечек в сутки, но я не очень понимаю, как его загрузить. Для наглядности: «Олсам» перерабатывает 400-500 тонн, и в моем понимании это оптимально. Много лет подряд я загружаю производство на 100%, и за счет этого сокращаются издержки, образуется прибыль. Резюмируя: цели любыми путями купить завод у меня нет, но всё будет зависеть от цены.
– Один из воронежских предпринимателей как-то сказал, что масштабирование бизнеса не приносит ему удовольствия. А как насчет вас?
– Я получаю удовольствие от бизнеса – не столько от масштабирования, сколько от понимания, что придуманная мной схема работает, что тот продукт, на который я поставил, востребован. По большому счету всё работает именно так: ты придумал какую-нибудь интересную «мульку» – и, если проект пошел в одном регионе, запусти его и в других тоже. В бизнесе не всегда нужно изобретать велосипед. Идея должна быть уникальна, но нет ничего плохого в ее масштабировании. Именно поэтому мы выходим на новые рынки – сейчас строится второй завод минерального порошка в Крыму, в районе Севастополя. Первый завод уже работает на полную мощность. Какое-то время оба завода будут работать вместе – пока есть большая необходимость в минеральном порошке, а потом один из них мы перенесем в другое место.
Когда-то мы были в России пионерами, новаторами: ведь именно воронежский завод стал первым производителем активированного минерального порошка, в то время как другие компании были сосредоточены только на выпуске неактивированного. Впрочем, и сейчас ситуация не сильно поменялась, хотя уже есть примеры, когда производители из соседних регионов пытаются нас копировать и строят аналогичные заводы. Однако потребителям минерального порошка нужны надежные партнеры, а это мы. Своим «пионерством» мы прочно заняли свою нишу на рынке.
– ВЗМП в таком случае не планируете расширять?
– В этом году мы произвели больше 150 тыс. тонн порошка, и они покроют потребности всего Воронежа и его окрестностей, куда логистически удобно продукт возить. Пока больше продукции местному рынку не нужно. Поэтому свободные площадки предприятия мы сейчас используем под мини-завод по выпуску добавок в комбикорм – премиксов.
– Рынок сбыта есть? Уже выстраивается очередь за вашим продуктом?
– Да, местные производители ждут наших премиксов. Мы начнем коммерческий выпуск, как только будем довольны качеством всей линейки – она включает четыре позиции. Объем производства составит ориентировочно 8 тыс. тонн в год. Инвестиции – несколько десятков миллионов рублей, это наши собственные средства. Проект окупится, предположительно, за три года.
– Вернемся к минеральному порошку. Много ли сегодня среди дорожников тех, кто пока не стремится внедрять новое и тихо отсиживается в сторонке?
– Сегодня все работают по ГОСТу. Что касается активированного минерального порошка, который мы производим в Воронеже, хоть в ГОСТе он и не прописан, но до этого уже все сами дошли, ведь получается реальная экономия. По нашим исследованиям, активированный минеральный порошок уменьшает расход битума за счет более равномерного распределения вяжущего по поверхности минеральных зерен. Соответственно, и качество работ повышается. В Воронеже остался всего один крупный потребитель, который пока воздерживается от использования этого материала.
– Какова ситуация в строительном секторе? И как она отражается на объеме заказов Гипрокоммундортранса?
– Я сейчас не вижу никакой стагнации на стройрынке, продажи по нашему девелоперскому направлению выше, чем в прошлом году. Проектное бюро загружено полностью до апреля, на отсутствие заказов мы точно не жалуемся. Ведется работа по очень многим проектам – не только в Воронеже, но и в других регионах, и даже в Москве. Занимаемся несколькими бюджетными проектами, проектируем хирургический комплекс, в ближайшее время собираемся передать его на экспертизу.
По стройрынку в целом если говорить, тенденция сегодня такая: прибыль от жилищного строительства сейчас минимальная. Сегодня 7 тыс. рублей за один квадратный метр – это потолок, а с введением нового закона о долевом строительстве в 2019 году рисков для застройщиков станет еще больше.
– Как такие нововведения повлияют на ваш бизнес?
– Деньги, которые мы получаем от дольщиков, должны храниться на специальном счете, и использовать их можно только на те цели, которые прописаны в законе: на стройматериалы, зарплату сотрудникам и т. д. Но есть и те статьи, которые в документе не предусмотрены, поэтому нам приходится изыскивать на эти цели свои средства. И конечно, всё это не может не сказаться на стоимости жилья. С точки зрения жилищного законодательства оператором платежей при долевом строительстве может быть только банк. Если другие традиционные механизмы, как залоги, не работают, оператор счетов должен быть гарантом сделки, чтобы покупатель получил квартиру. И выходит, что теперь все деньги дольщиков будут лежать в банке.
Второй момент – помимо процентов за обеспечение, банки при любом форс-мажоре могут расплачиваться с вкладчиками средствами, которые у них хранятся. Все эти факторы заставляют меня в разрезе всей группы компаний оценивать это направление как малорентабельное и рисковое.
– На фоне «заводов-пароходов» выделяется ваш образовательный проект – ВЭПИ. Он-то приносит прибыль?
– Скажем так, он не убыточный, но и прибыли там нет. Возможно, если бы мы брали со студентов по 500 тыс. рублей, как в Высшей школе экономики, то была бы и прибыль. Однако на конкурентном рынке, который готовит специалистов по экономике и юриспруденции, невозможно придумать что-то новое, учитывая, что в Воронеже есть ВГУ и большое число филиалов московских вузов. Но репутация вуза растет, сейчас мы готовимся к новой аттестации. Кстати, моя давняя мечта – преподавать, и на данный момент это, наверное, единственный проект, который я до сих пор не могу реализовать.
