Воронеж. 13.02.2019. ABIREG.RU – Аналитика – Вопреки неблагоприятным прогнозам многих иностранных экспертов, что европейский бизнес не сможет эффективно развиваться в России – мол, условий нет, коррупция и бюрократия не дадут добиться результата, – осенью 2016 года в ОЭЗ «Липецк» открылся производственный центр «ОБО Беттерманн», предлагающий практичные инженерные решения для зданий и сооружений. О способах «встраивания» в региональный рынок, производственных амбициях и о том, что русскому хорошо, а немцу тоже корреспонденту «Абирега» рассказал генеральный директор липецкого ООО «ОБО Беттерманн производство» Борис Лохман.
– Давайте по порядку. Когда вы появились на российском рынке?
– Компания присутствует в России с 2003 года как торговое предприятие. В течение двухтысячных годов формировалась дистрибьюторская сеть. Далее начали задумываться об укоренении, создании собственного производства. Преимущества были очевидны: энергоресурсы, рабочий потенциал – всё это дешевле, чем в Европе, иногда в несколько раз. Сейчас мы вполне вписываемся в рамки регионального рынка с зарплатами по 40-50 тыс. рублей, при этом в рамках группы это самый доступный уровень затрат на персонал. К слову, тех, кто очень полезен компании, стараемся удерживать и привлекать разными способами, не только монетарными.
– Работая в иностранной компании, вы можете позволить себе не следить за колебаниями региональной экономики?
– Работа в иностранной компании позволяет не обращать внимания на политические коллизии. Мы не зависим от финансирования российских банков. Поэтому неинтересно знать о том, какой финансовый институт разорился, а какой – на грани. Наш сегмент, конечно, зависит от российских реалий, но мы завоевываем рынок в честной конкурентной борьбе качеством продукта и услуг, технологиями, подходом к обеспечению нужд потребителя.
– Какое место занимает липецкое предприятие в группе компаний «Беттерманн»?
– Мы третья по размеру производственная площадка в группе. По выручке мы только пробуем входить в семью стабильно работающих предприятий группы. В 2016 году начали выпускать первую готовую продукцию, 2017-2018 годы – стали для нас по-настоящему первыми рабочими годами, когда начали отлаживаться процессы, был наработан стандарт документации. Учитывая темпы развития площадки, думаю, в течение ближайшего десятилетия окупим вложенные инвестиции, тем более что собственник продолжает вкладывать в нас. В 2019-м у нас есть планы по строительству завода горячего оцинкования, сейчас эту услугу мы заказываем на стороне. Также будем развивать логистику, построим склады для хранения производимой продукции.
– Почему инвестор решил разместить производство именно в Липецке?
– Когда мы только начинали искать площадку в России, выбор пал на Калужскую область, индустриальный парк «Ворсино». Но нас не устроил объем необходимых инвестиций – слишком дорого и долго. Тогда стали искать готовые цеха, которые можно было бы переоборудовать под свои нужды. Нашли недостроенную площадку в липецкой ОЭЗ. Оценили инвестиции, купили и начали обустраивать свое производство. Это и было стратегическое решение. Приходилось рассматривать варианты среди развалившихся постсоветских заводов, которые продают за немыслимые деньги. А здесь нас устроила новая инфраструктура ОЭЗ, подъезды, охрана, энергообеспеченность. Важны также и преимущества региона. За время нашего присутствия налажены хорошие взаимоотношения с администрацией области и ОЭЗ.
– Вы в прошлом году вышли на самоокупаемость. Планируете наращивать обороты?
– Мы растем, у нас амбициозный бюджет. Кстати, уже развиваемся сверх рамок бизнес-плана, который подали в Минэкономразвития при регистрации предприятия в ОЭЗ, а также сверх бюджета группы компаний. По сравнению с 2017 годом мы выросли на 30% – и по объему продаж, и по выручке. Поставили себе задачу в 2019 году вырасти еще на столько же. Емкость рынка позволяет, хотя он и не пустует, но планируем наращивать собственный объем за счет конкурентов – кого-то придется «подвинуть».
– Плотный сегмент конкурентов?
– Есть ряд российских заводов, которые предлагают хорошее качество и актуальные сроки поставки. Много конкурентов, работающих на постсоветских площадях. Они работают по старинке, как заведено, не обновляя технологии. У них нет новых инженерных решений, поэтому низкая себестоимость. Есть еще более низкий ценовой сегмент – гаражи. Конечно, они нам не конкуренты, но ведь и на эти изделия, выполненные «на коленке», тоже есть определенный спрос. Культура потребителя зачастую низкая – главное, чтобы подешевле. Мы же производим специфический продукт, который часто не видно. Процесс попадания нашей номенклатуры на тот или иной объект длинный: сначала мы должны попасть в проект, а это значительно раньше, чем этап реализации. Порой это сложно технически. Поэтому поменять отношение потребителя и призвать его не гнаться за дешевизной быстро не получится.
– Как выстраивается работа отдела продаж?
– Существует штат сотрудников, занимающихся непосредственно продажами, работающих с проектными организациями, нефтяными компаниями, крупными заказчиками больших строек. Одним словом, отслеживаются все проекты, и мы стараемся заходить в них на этапе проектирования. Одно из наших конкурентных преимуществ – комплексное решение по прокладке кабеля: от точки входа до конечного эксплуатанта. Проектировщику так легче делать проект. На этапе возведения объекта будет легче строителю. Это единая система, долговечная и качественная. За комплексными услугами будущее современного рынка.
– У вас намного дороже по сравнению с другими игроками рынка?
– Если сравнивать с крупными европейскими игроками, по каким-то позициям – одинаково, иногда – на 10-12% выше, а по сравнению с постсоветскими предприятиями может быть и на 50% дороже. Всё зависит от линейки продукции, от технологии, себестоимости изделия. У нас огромный ассортимент номенклатуры. Работа с ней, в том числе и по стоимости, ведется на основании статистических объемов данных. Поскольку сам рынок инерционный, изменения не могут быть моментальными, иногда они становятся видны через два-три года.
– Расскажите о заводе горячего оцинкования.
– Он будет располагаться здесь, на площадке в 17 га, – нам уже выделили дополнительный участок под строительство. На заводе будем осуществлять защитное антикоррозийное покрытие нашей линейки продукции. Он станет частью производственного цикла. Пока мы находимся на этапе проектирования, строительство начнется летом, сдача объекта запланирована на 2020 год. Инвестиции в строительство завода горячего оцинкования составят 20 млн евро.
– Какие отрасли производства приоритетны для вас в рамках сотрудничества?
– Мы специализируемся на поставках продукции для нефте- и газодобывающих и перерабатывающих предприятий, различных объектов промышленности и социальной инфраструктуры. Развиваем и розничный сегмент, но не частное домовладение. Для строительства многоквартирных жилых комплексов мы можем, допустим, предложить систему защиты от импульсного перенапряжения, молниезащиту и пр.
– Это так востребовано?
– У нас огромное количество техники в домах, которая постоянно включена в розетки: стиральные машинки, компьютеры, чайники. Достаточно одного импульса, чтобы всё сгорело. По разным причинам: это может быть не только молния, но и колебание нагрузки в сетях. Особенно в изношенных старых сетях.
– Что вы производите на липецкой площадке?
– Всё, что необходимо для прокладки кабеля в промышленном или коммерческом здании. Из всей линейки продукции, семи сегментов, в основном производим кабеленесущие системы. Выпускаем всё, что требует российский рынок в этом направлении: кабельные лотки, стойки, крепеж, подвесы и пр.
– Расскажите о себе: вы достаточно молодой руководитель...
– Знаете, поймал себя на мысли, что у нас в стране в основном руководит производством либо поколение кому, так скажем, за 60, либо такие, как я, – мне 36 лет. Середины нет. Когда этим 45-50-летним управленцам нужно было получать опыт, был развал экономики, шли 1990-е. А еще на практике столкнулся с тем, что если руководитель возрастной, за ним есть значительный штат, который и тянет всю оперативную работу. Современный мир требует динамики.
Сам я родом из Волгограда, окончил там Технический университет. Своим первым предприятием стал руководить в 27 лет, в Казани. В ГК «ОБО Беттерманн» попал через кадровое агентство, уже имея управленческий опыт. Я уверен, что тот, кто чего-то хочет и что-то предпринимает, всего добьется.
– Как думаете, в правильном направлении развиваетесь?
– Свидетельством, что мы делаем то, что от нас ожидает собственник, является активное инвестирование в развитие липецкой площадки. Мы себя зарекомендовали, показываем хороший результат. Ведется плотная совместная работа с владельцем, на заводе регулярно бывают руководители группы компаний. Планы работы касаются как внутреннего рынка, так и внешнего. Нужно просто хорошо выполнять свою работу.
– Ничто не мешает идти к поставленной цели? Как у вас, например, отношения с надзорными органами?
– У нас обычный график проверки надзорными органами, нормальные отношения – всё в рамках закона. Есть, правда, некоторые органы, работающие в постсоветских реалиях. Из-за этого занимаемся тем, что никому не надо, – оформлением различных бумаг. Это огромная нагрузка на бизнес. Работа для работы.
– Помимо бюрократии, есть еще трудности в ведении бизнеса?
– Есть проблема с кадрами. Людей не обучают. Нет понимания непосредственной взаимосвязи – твой вклад в экономику равняется твоему личному благосостоянию. Как такового нет института среднего специального образования. После вуза человек ничего не умеет, даже теорию не может рассказать. Знаю, о чем говорю: сам проводил большинство собеседований. Система образования должна направлять выпускников школ в те сферы, где высока востребованность в кадрах. Всех ориентируют на карьерный взлет, но расти нужно позже, когда ты уже проявил себя в деле.
Сбыт – естественный процесс, по нему всегда есть вопросы.
Сырье – мы в прошлом году перерабатывали ежемесячно 300-400 тонн стали. С российским сырьем нет количественных проблем. Сотрудничаем с НЛМК и «Северсталью». Однако российские производители не всегда производят продукцию в рамках европейских требований к составу. Вот нам нужна, допустим, специфическая сталь, а ее не делают. Что значит европейские нормы? Это вопрос качества жизни и качества потребления. Это технологии, вот порой и не можем найти нержавейку европейского уровня.
– Вы считали свою долю на рынке?
– Мы занимаем где-то 5-8% на своем рынке. В перспективе планируем выйти на 15-20%. Я считаю, это адекватная цифра.
– Недобросовестная конкуренция вредит?
– Наивно рассуждать на эту тему: всегда есть люди, которые поступают непорядочно. Кто-то подменяет материалы, спецификации. Мы ведем себя порядочно всегда: продаем качественную продукцию, нам не за что себя чувствовать виноватыми.
– Как вы относитесь к процессу цифровизации?
– Мы технологически производим простой продукт – изготавливаем металлоизделия. Наши инновации направлены на отдельные процессы в компании. Сейчас предприятия группы нацелены на цифровизацию отношений с потребителем. Это пока касается Европы. Нужен сайт, удобство и скорость обслуживания. Чтобы потребитель прямо со смартфона смог решить основную часть вопросов, связанных с поставкой нашей металлопродукции. На липецкой площадке тоже стараемся все процессы переводить на электронные платформы. Меньше работы с бумагой, телефонами. Мы тратим средства, чтобы быть гибче, оперативно обрабатывать информацию, своевременно реагировать на запросы рынка. У нас в штате больше 200 человек, всех за стол не посадишь, чтобы обсудить ситуацию и принять решения, поэтому создан специальный программный продукт, помогающий сделать это оперативно. В целом на разработку инновационных цифровых программ выделяется ежегодно порядка 20 млн рублей.
– По каким критериям вы оцениваете свою эффективность?
– Это удельный показатель. Мы оцениваем производство: насколько эффективно мы используем свое оборудование, сколько по времени оно задействовано, простои, загрузка. Ну и финансовая эффективность: насколько больше смогли заработать при неизменном уровне затрат. Разумеется, мы постепенно становимся эффективнее.
– Вы работаете в немецкой компании, фамилия вполне подходящая. У вас есть немецкие корни?
– Говорят, что есть. Мои дяди изучали генеалогию, говорят, были при Екатерине немцы Поволжья с такой фамилией. Так что, наверное, кровь позвала.
