Газета «Известия» // Прогноз на годы

Журналист Ирина Кезик — о разнице между ожиданиями экспертов и реальной ситуацией на нефтегазовом рынке, пишут «Известия».

Международное энергетическое агентство снизило ожидания по ценам на нефть в долгосрочной перспективе — в МЭА ожидают их роста до $70 за баррель к 2025 году и до $75 к 2030-му. Об этом эксперты рассказали в ежегодном долгосрочном прогнозе World Energy Outlook. Обосновали они это тем, что, несмотря на то что спрос на черное золото в базовом сценарии хоть и восстановится до уровней, близких к «доковидному» прогнозу прошлого года, к ценам на нефть это относиться не будет — из-за того что кризис спровоцировал снижение затрат на добычу. К тому же производители традиционной нефти будут снижать добычу, чтобы не допустить бурного роста добычи сланца в США либо более быстрого ухода в сторону альтернативных источников энергии.

Надо отметить, что по прогнозу прошлого года, который также был опубликован осенью, еще до начала пандемии, эксперты МЭА полагали, что стоимость бочки нефти к 2030 году достигнет уровня в $111. Естественно, что тогда аналитики не включали в свой прогноз фактор снижения темпов промышленности из-за COVID-19, а лишь учитывали рост предложения, ставший следствием сланцевой революции в США.

А ведь каких-то десять лет назад эксперты прогнозировали рост цен на черное золото до $200–250 за баррель и основным фактором, влияющим на котировки, называли дестабилизацию ситуации на Ближнем Востоке. Кстати, именно тогда глава «Газпрома» Алексей Миллер говорил о том, что при цене нефти в $250 стоимость газа составит $1 тыс. за тысячу кубометров — просто мечта для российского бюджета.

Но сегодня мы имеем стоимость нефти не более $40 за баррель при сохраняющихся факторах, влияющих на снижение цен. А это — вторая волна пандемии и опасения того, что может появится что-то страшнее COVID-19, невыполнение обязательств членами альянса ОПЕК+ в борьбе за рынок, благоприятные условия для продолжения развития сланцевой добычи в Северной Америке и сокращение количества стран — импортеров углеводородов.

В числе последних можно назвать Японию и Китай. К примеру, в 2017 году КНР объявила об историческом прорыве в добыче газогидратов (это молекулы газа, к примеру метана, облепленные со всех сторон молекулами воды, своего рода «газ в клетке»). Геологическая служба Министерства земельных и природных ресурсов Китая сообщала, что эксперимент по добыче по добыче газовых гидратов с месторождения на дне Южно-Китайского моря закончился «полным успехом». За восемь дней разработки месторождения, расположенного на глубине более 1,2 тыс. м от поверхности моря и еще порядка 200 м от поверхности дна, было получено более 120 тыс. кубометров газа с содержанием метана до 99,5%. Эксперименты проводит также Япония и Канада. И если сегодня достаточно скептиков, которые утверждают, что добыча газогидратов — это перспектива 20, а то и 30 лет, стоит напомнить историю сланцев в Америке, где производители углеводородов смогли перекроить мировой углеводородный рынок за какое-то десятилетие. А технологии сегодня развиваются с такой скоростью, что в существование аналогового телевидения или проводного телефона уже и не верится. Так что списывать со счетов технологически развитую Японию вовсе не стоит.

Безусловно, геополитическое факторы продолжат оказывать двоякое влияние на котировки нефти — как на рост, так и на их снижение — но всё это носит краткосрочный эффект. Стоит вспомнить прошлогоднюю атаку дронов на НПЗ Саудовской Аравии. В результате нападения производство сократилось примерно на 5 млн баррелей в сутки, что составило около 5% суточной добычи нефти в мире. Мгновенного эффекта на цены на нефть на биржах атака не оказала, так как в выходные дни торги не проводятся, но в целом цены пошли вверх. На пике рост котировок достигал 11–13%, повышение стало максимальным с февраля 2016 года. Стоимость Brent выросла до $65,45, но уже в октябре все вернулось на прежние уровни — к $58–59 за бочку.

Поэтому прогнозы — дело неблагодарное, как любят говорить эксперты и аналитики. И главный недостаток любого планирования — в его хрупкости. Нельзя объять необъятное. Даже шахматисты не могут просчитать всю партию до слов «шах и мат». Похоже, стоит делать ход и смотреть на ситуацию. Ведь жизнь чем-то похожа на шахматную партию, но в ней куда больше фигур, чем 32.

Сегодня, с одной стороны, ни в коем случае не хочется брать под сомнение выводы экспертов Международного энергетического агентства, быть может, всё оно так и будет. А с другой, может и не будет: тут 50% на 50%. Факторов, оказывающих влияние на стоимость черного золота, может быть куда больше, чем мы привыкли. Поэтому на мой взгляд, нужно смотреть на гораздо ближайшие горизонты — полгода, год. А в этих перспективах цены на нефть будут оставаться в пределах $30–50 за баррель. А для того чтобы хеджировать риски от турбулентности на рынке нефти, стоит, пожалуй, вкладываться в технологии — даже те, в успех которых пока никто не верит.

Автор — обозреватель «Известий», главный редактор журнала «Нефтегазовая вертикаль»

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора

Газета «Известия», 14 октября 2020, 08:00