Воронеж. 14.12.2022. ABIREG.RU – Топ-100 – Event-сфера, так же как и остальные отрасли, старается быть на плаву, несмотря на санкции и проведение специальной военной операции. А это весьма не просто, учитывая специфику бизнеса, завязанного на развлечении. Как заниматься организацией мероприятий на фоне такой непростой ситуации? Как адаптироваться под изменяющийся рынок? И стоит ли запускать новые проекты? Ответы на эти вопросы дал предприниматель Сергей Слабунов – основатель ивент-агентства Big Event, управляющий партнер парка «Белый колодец», ресторана «15/86», ивент-пространства «Сабуров Холл» и загородного комплекса «Вилла Да Винчи».
– Сегодня event-сфера, как и многие другие отрасли, переживает непростые времена. Последствия пандемии, санкции, СВО… Как на этом фоне чувствует себя этот бизнес? С какими проблемами уже столкнулись?
– Примерно так и чувствует, переживает все это. У нас, в принципе, есть определенные факторы сезонности, которые распределены, и осень не самая продуктивная пора. Естественно, что на все это накладываются еще и эти события.
– Какие основные проблемы?
– Основные проблемы – это звучащие запреты, отсутствие настроения у людей для каких-либо мероприятий праздничного характера, это ощущение неопределенности будущего. Естественно, что всегда бюджеты на мероприятия режут в первую очередь. Я думаю, что все эти моменты самым прямым образом сказываются на отрасли.
– Губернатор Воронежской области Александр Гусев не то чтобы запрещал, он скорее настоятельно попросил отменять развлекательные мероприятия…
– Обычная манипулятивная вещь.
– Тем не менее, вы как-то отреагировали на это, прислушались к его мнению?
– Что значит «прислушались»? Мы каких-то своих мероприятий не проводим, мы подрядчик, который исполняет те заказы, которые у нас есть. Поэтому все заказы, которые будут нам поступать, мы, безусловно, будем исполнять, если это не противоречит действующему законодательству.
– В связи с этой ситуацией клиентов стало меньше?
– Конечно, стало меньше. В первую очередь, давайте разберемся с понятийным аппаратом. Что такое мероприятие? Это инструмент, с помощью которого вы решаете те или иные задачи. Компании Big Event – 15 лет. Как минимум первые 10 лет я пытался всем объяснить, что мы не компания по организации праздников – мы делаем мероприятия, это разные вещи.
Мероприятие – это инструмент для решения бизнес-задач, для решения государственных задач. То, как к нему относятся, показывает уровень зрелости и грамотности. Наверное, большинство считает, что мероприятие в компании – это банкет с алкоголем, и дальше этого явления их понимание не распространяется. Проблема исключительно в узости мышления, люди просто не понимают, что события можно грамотно использовать, особенно в такой турбулентный период.
Наличие тревожной массы сотрудников, населения, которое читает только какие-то страшные, негативные новости… Я думаю, что на пользу не пойдет ни руководителю предприятия, если его сотрудники все время взволнованы, ни главе региона, если весь город или вся область в негативе, в ожидании чего-то плохого.
Тревожность, очевидно, вредит экономике и производительности. Задача государства – делать человека счастливым. Нужны или не нужны мероприятия? Мне кажется, здесь ответ очевиден, потому что это инструмент, который позволяет эту задачу решать. Другое дело, что решать ее нужно умно и грамотно. Нужно разумно использовать такой инструмент. А вот с этим, конечно, проблемы. К сожалению, когда у нас власть чем-то не умеет пользоваться или не понимает, то самый простой способ – запретить. Но это не способ достижения результата, на пользу это не пойдет.
– Вы как относитесь к тому, что был отменен День города в привычном формате? А там, возможно, и отмена празднования Нового года не за горами…
– Скажу так. Та форма, в которой проходит и реализуется наш День города… В общем, его можно было бы и вовсе отменить. В нем нет никакого смысла, идеи, он не решает никаких задач. Он почти неотличим от 9 Мая и других городских праздников. Поэтому его отмена была бы абсолютно безболезненна.
Что касается Нового года. Я читал в СМИ, что область потратила на СВО около 2 млрд рублей. Как будто бы на фоне этого 65 млн рублей, которые хотят потратить на покупку новогодней ели и оформление целой площади, не кажется суммой хоть как-то сопоставимой. Вопрос в том, закрываются ли эти потребности или не закрываются. Просто важно расходовать эти деньги эффективно. А еще необходимо иметь постоянный диалог с населением, чтобы нам объясняли важность трат, презентовали и «продавали» идеологию. Потому что я, например, знаю, что в тех регионах, в которых уже объявили об отмене новогодних праздников, уже началась обратная волна. Люди недовольны тем, что их детей лишили праздника. Если перейти на язык ивентов и сравнить город с предприятием, то мы увидим, что «коллектив» взволнован, разобщен, текучесть кадров повышена, мотивация и лояльность понижены. И как будто бы городу нужен «корпоратив». Но его форма, содержание, сценарий должны быть уместны времени. В общем, здесь требуется определенный баланс и, наверное, правильная коммуникация на эту тему, чтобы власть поясняла свои шаги. Тогда многое станет проще и понятней.
– Event-сфера сегодня видоизменилась? Если да, то как? Что сегодня востребовано?
– Она, безусловно, изменилась. Мы уже третий год живем в условиях жесточайшего шторма. Сначала мы два года жили под пандемией с запретами на работу, что сказывалось на отрасли гораздо тяжелее. Объясню на примере. Если сегодня закроют рестораны, а через месяц откроют, то деньги в ресторан попадут на следующий день. А если запретят, а потом разрешат мероприятия, то мы увидим деньги где-то через полгода. Потому что цикл в ивентах другой. Если мы работаем с корпоративными заказчиками, то после разрешения на работу заказчик только задумается о каком-то мероприятии, начнет его планировать, через месяц обратится к нам, через два-три месяца состоится это мероприятие, а еще через два-три месяца мы, может быть, получим за него оплату. Вот эти вещи разрывают нас гораздо сильнее.
– А как изменились запросы у клиентов?
– Если говорить об ивентах, то нужно понимать, что в этой отрасли есть разные направления. К примеру, частные мероприятия пострадали меньше, потому что люди как свадьбы проводили, так они и продолжили их проводить, ведь даже в условиях пандемии возможности по их празднованию сохранялись.
А если говорить о корпоративном секторе, то запросы упали. Тут факторов несколько. Во-первых, они изменились за период пандемии. Заказчики подрезали свои бюджеты, экономили на сотрудниках и прочее. Во-вторых, есть пул больших ключевых заказчиков, на которых ориентируется отрасль. Когда они закрыли все свои бюджеты на мероприятия, это существенным образом сказалось на отрасли. И по их примеру последовали и остальные компании.
Рынок с решения HR-задач, когда мы работаем с внутренними клиентами, сместился на клиентские мероприятия, когда мы работаем, по сути, на маркетинг, на продажи, на поддержание партнерских связей – с внешними клиентами. В нашем портфеле стали доминировать именно клиентские мероприятия – конференции, неформальные встречи с вип-клиентами, а корпоративные резко ушли вниз.
На второй год пандемии ситуация улучшилась, наши показатели немножко подросли. Но сейчас мы получили еще один удар в виде ухода всех западных компаний. Они свернули всю свою активность, в том числе и маркетинговую. Это был достаточно емкий сегмент рынка, потому что западные компании все-таки лучше понимают, как работает этот инструментарий, он шире представлен в их практиках, и они его используют чаще.
Что касается нашей региональной специфики, то не секрет, что мы сельскохозяйственный регион. Рынок сельскохозяйственных ивентов был наиболее мощным и активным, где были самые хорошие бюджеты. Этот рынок был построен, в основном, на западных игроках, и почти все они так или иначе свою деятельность в этом направлении сократили серьезно.
– Вы сотрудничали с зарубежными компаниями?
– Безусловно.
– Приведите пример.
– Это все компании, которые производят сельскохозяйственную технику – CLAAS, John Deere и многие другие.
– На вас как-то сказались санкции? Может, невозможность замены какого-то импортного оборудования, невозможность использовать зарубежную музыку и так далее…
– Использовать зарубежную музыку нам вообще стало еще проще, ограничений никаких нет. Но дело, конечно, не в музыке, а в технике. Световое, звуковое оборудование, фотоаппаратура – все эти вещи стали дороже, соответственно, фотографы и видеооператоры подняли свои цены, потому что спрос на рынке не увеличился, а бюджет, напротив, все пытаются сократить. Поэтому возникает определенный разрыв, когда часть подрядчиков цены серьезно повышает, а бюджеты на рынке, наоборот, идут вниз.
– Это оборудование может быть импортозаменяемым?
– Тут лучше, наверное, у всех этих специалистов уточнить. Но очевидно, что нет. Все-таки у нас нет такого класса и качества оборудования. Но опять же нет проблемы его купить, просто стоимость возросла серьезно.
– К слову о цене. Вы в связи с происходящими событиями поднимали ценники на организацию мероприятий?
– Нет, мы работаем на комиссии, никаких цен мы не поднимали.
– Event-сфера принесла вам больше убытков или прибыли в этом году?
– Год пока в процессе. В 2020-м мы посчитали за счастье, что нам удалось свести все в ноль и сохранить полностью команду; 2021-й мы уже, в принципе, отработали хорошо, вышли на допандемийный уровень. Сейчас наблюдаем падение. Я как раз только вернулся из Сочи, где проходил ивент-форум. Как оказалось, у лидеров рынка – падение в 2,5 раза по обороту.
– Event-услуги в такое непростое время можно назвать прибыльным бизнесом?
– Во-первых, это зависит от сегмента, в котором вы работаете. Частные мероприятия – это одна история, корпоративные – другая. Наверное, любой бизнес может быть как прибыльным, так и убыточным. Как-то шаблонно его обрекать на успех или на неудачу, наверное, неправильно. Зависит от ситуации, от отрезка времени. Сейчас для рынка, безусловно, сложный период, неблагоприятный. Это очевидно.
– Вы являетесь основателем глэмпинга в Белом колодце. Расскажите, как происходило ценообразование по стоимости аренды в этом месте? Что в нее входит?
– Согласно экономическим законам (смеется. – Прим. ред.). Есть в отельном бизнесе определенные маркеры, показатели по загрузке. Условно стоимость домика в глэмпинге можно сопоставить со стоимостью номера в отеле «Мариотт». И как будто бы это вызывает какие-то вопросы. Надо просто понимать, что мы продаем немножко другую услугу в глэмпинге. Это не просто размещение. Скорее всего, вы не едете в глэмпинг, потому что хотите ночь переночевать в деловой поездке. Глэмпинг – это про атмосферу отдыха, про все, что вокруг. Вот в это «все, что вокруг» мы очень прилично вложились, чтобы это было интересно, красиво и – наверное, ключевое слово – атмосферно. За это и продается номер.
Наш показатель ADR – это средняя стоимость номера в сутки, она составляла 6 тыс. рублей в течение лета, в сентябре упала до 4 тыс. рублей. У нас есть разные домики разной вместимости. У нас включен завтрак. Так вот все это должно коррелироваться и быть привязанным к загрузке номерного фонда. Считается, что хорошая правильная загрузка – это 85-90%, не выше. У нас она была выше. Что это означает? Это означает, что мы, с точки зрения торговых законов рынка, должны были повышать стоимость номера до тех пор, пока люди не откажутся его покупать, чтобы 1-2 номера (5-10% загрузки) были свободны. Мы этого не делали, мы цены старались держать более разумными.
При этом если сравнивать наши цифры, к примеру, с Сочи или с Подмосковьем, то у нас они сильно разные. У нас уикенд в глэмпинге стоит около 11 тыс. рублей за 2 дня, а в Подмосковье и Сочи – 80 тыс. рублей. Разница вот такая.
– А если сравнивать с какими-то подобными местами по Черноземью – в вашем глэмпинге цена выше или ниже?
– Во-первых, она на уровне. Во-вторых, наверное, надо сравнивать какие-то вещи сопоставимые. У нас ведь не просто глэмпинг, у нас определенная экосистема в Белом колодце – это большой парк площадью в 120 га, где располагаются пляжи. Все гости нашего глэмпинга получают бесплатный доступ на эти пляжи. У нас включен завтрак, причем шикарный завтрак. Мы получили много позитивных отзывов о нем, потому что там хорошая шведская линия. В нашем глэмпинге все на уровне хороших отелей. Также гости получают доступ к парку альпак и прочему досугу.
– Это тоже все бесплатно?
– Какие-то опции бесплатно, за какие-то нужно доплачивать. Но в целом жителям совершенно другой объем дополнительных опций открывается. Мы и глэмпинг строили именно с этой целью. Мы расширяли диапазон возможностей в Белом колодце.
– На каких клиентов вы ориентировались при его создании?
– Очевидно, что у нас формат среднего класса, но при этом среди гостей мы видели и персон классом повыше. Приезжали и те, кому наши услуги были дороговаты. Это аудитория, с которой возникает больше всего проблем. Если пишут какие-то негативные отзывы про глэмпинг, то, как правило, именно эти люди.
Как я и предполагал еще до открытия, главной проблемой, с которой мы будем сталкиваться, стало понимание типа потребления глэмпинга, то есть что эта услуга из себя представляет и как ее нужно потреблять. Мы рассчитывали на семейную аудиторию, на аудиторию молодых активных людей. Весь парк рассчитан на тех, кто любит активный формат нормального здорового отдыха. И если в этом здоровом нормальном отдыхе и присутствует алкоголь, то исключительно на уровне бокала вина. Формат потребления, когда люди, затарившись пакетами, как не в себя, по литру крепкого алкоголя выпивают, не про нас. Это нам абсолютно чуждо, мы против этого. Наверное, из-за этого у нас и были какие-то сложности, недопонимание с нашими гостями.
– У вас есть запрет на употребление алкоголя на территории глэмпинга?
– Да, мы против того, чтобы у нас в глэмпинге люди употребляли крепкий алкоголь.
– Вы упомянули про парк альпак. Трудно ли содержать таких животных? Окупает ли себя этот проект?
– Проект экономически сообразный и самостоятельный. Более того, я не сторонник иметь в своих активах какой-либо проект, который экономически невыгоден. Мне кажется, в этом и заключается роль предпринимателя, в том, чтобы эти проекты нормально работали, сами себя окупали, не зависели от чьей-либо доброй воли. Именно тогда у них есть будущее и они становятся жизнеспособны.
А насколько сложно их содержать? Это животные, к которым мы относимся тепло и нежно, соответственно, переживаем за любые вещи, которые могут пойти не так. Переживаем как за детей.
– А к климату нашему они привычны?
– Если бы они климат не любили, наверное, мы их тут и не разводили бы. Они вообще живут априори в горах, там как раз похожие климатические условия, так что с этим проблем нет. Я смотрел почти все фермы и парки с альпаками. Могу заявить, что у нас условия лучше.
– Вы и ваша организация получали как господряды, так и частные заказы. С кем нравится работать больше – с государством или частными компаниями? Чем такая работа отличалась друг от друга?
– За последние два года у нас было всего два государственных проекта. Это один Форум Столля и одно мероприятие для «Моего бизнеса».
У нас огромный опыт взаимодействия с коммерческими заказчиками и очень точечный опыт взаимодействия с госзаказчиками. Конечно же, нам комфортнее работать с коммерческими заказчиками. Тут все очень просто. Возвращаемся к началу нашего разговора. Мероприятия – это инструмент, который решает определенные задачи. В большинстве случаев мы вместе с нашим заказчиком формируем понимание этих задач. Когда мы докапываемся до истины и понимаем, зачем мы делаем то или иное мероприятие, мы уже достаточно экспертны, чтобы предложить те или иные решения. Тут ключевой момент. Если вы как заказчик приходите к нам с корпоративом, мы начинаем у вас выяснять, зачем он вам нужен. На каком-то этапе даже можем прийти к выводу, что сейчас не нужен или нужен не корпоратив. При этом то, как именно пройдет корпоратив, мы вам можем подсказать, объяснить и доказать.
Как это происходит с государством? Государство пишет тендер на четкий формат мероприятия. При этом если те люди, которые пишут тендер, не думают о том, зачем нужно данное мероприятие, не понимают и не связывают эти вещи – это плохо. Ведь, как вы понимаете, изменить эту форму в текущей структуре невозможно. Они не могут передумать, потому что у них есть федеральный закон, в рамках которого все эти вещи торгуются. Дальше необходимо формальное выполнение определенных пунктов, в том числе сама система этих госзакупок – выигрывает тот, кто даст меньшую цену. Как это скажется на качестве мероприятия, на качестве решений, тем более креативных и эстетических, я думаю, объяснять не нужно.
Для нас очень важно, чтобы мы делали хорошие и правильные мероприятия, которые действительно решают задачи. Выбирая между таким событием и деньгами, мы всегда будем выбирать мероприятие в пользу смысла и эффективности. Именно потому, что когда мероприятие делают по тендерам, рано или поздно их просто прекращают делать, потому что они неэффективны.
– Были бы готовы еще выполнить государственный заказ?
– Мы всегда готовы, особенно в текущих реалиях. Наша проблема заключатся в том, что мы все равно пытаемся добиваться этих смыслов и несмотря ни на что пытаемся делать хорошие мероприятия. Просто эти ограничения, которые есть в госзаказе, достаточно серьезные.
– Можете назвать самый дорогостоящий поступавший вам заказ?
– Что такое «самый дорогостоящий заказ»? Это стоимость одного конкретного мероприятия? У нас есть, например, годовой контракт для ТЦ, мы ему в течение года делаем мероприятия, он находится не в Воронеже. Это одна история. Есть заказчик, с которым мы в течение года делаем несколько крупных проектов, в совокупности это тоже другая сумма. Есть мероприятия, которые просто разово стоят больше, чем все остальные.
– Разовое мероприятие.
– На уровне 6-7 млн рублей. Чтобы вы понимали, частные мероприятия в Воронеже проходят с большим размахом гораздо чаще. Агентства, которые работают в этом сегменте, точно имеют в портфолио проекты по суммам больше, чем наши.
– Есть ли у вас какая-то мечта по организации мероприятия?
– Наверное, есть просто интересные задачи. Когда ты решаешь их с клиентами, ты вовлекаешься, тебе интересно сделать так, чтобы все получилось, как задумывалось. Если мечта наподобие того, чтобы провести Олимпиаду и быть подрядчиком… Целенаправленно в эту сторону я не думал. Если бы думал, наверное, уже как-то оказался бы в череде субподрядчиков, это не так сложно на самом деле. Хотя тематический День города в Воронеже я бы не отказался организовать…
– Коснемся вашего ресторанного бизнеса. На протяжении долгого времени рестораторы боролись за право на полноценную работу. Этот момент настал, но вместе с другими неприятностями. Расскажите, как сегодня выживает ваше заведение?
– Сейчас существует два серьезных источника для оттока людей – это мобилизация в одну сторону и уезжающие в другую сторону люди, активно избегающие фронта. Стрессы, негативная обстановка точно не располагают, чтобы люди активно ходили в рестораны. При этом в текущем моменте у нас есть посадки.
Нам очень важно то, о чем мы разговариваем с коллективом ресторана. Нам важно оставаться оплотом спокойствия и приятной атмосферы, чтобы люди, заходя к нам, немножко могли отключиться от этих процессов, происходящих во внешнем мире, погрузиться в нашу атмосферу с приятной музыкой и едой, вкусными напитками. Смогли немножко выдохнуть.
– Есть ли проблемы с поставками какой-либо продукции?
– Была определенная турбулентность по некоторым позициям. Пришлось как-то корректировать цены, где-то пришлось корректировать блюда, но не то что бы это было суперкритично. Точечными решениями мы все стабилизировали. Знаете, если у вас была выстроена грамотная система с точки зрения штата, работы с поставщиками, то и здесь она будет работать. А если всего этого у вас не было, то сейчас просто вас этим добьет.
– Как считаете, в ближайшее время ресторанному бизнесу придется от чего-то отказаться?
– Сейчас всей стране от чего-то придется отказываться, так как мы находимся в достаточно сложной экономической ситуации. Суть этой ситуации, помимо всего происходящего, это именно тот самый альтернативный отток людей. Если у нас 300 тыс. мобилизовали, то сколько уехало из России? Эти люди выбыли из экономических процессов, следовательно, возникает кадровый дефицит, который и так был. Компании начнут больше конкурировать за сотрудников, зарплаты полезут вверх, эффективность упадет и сводить экономику любого бизнеса будет еще сложнее. На фоне этого пойдут очередные закрытия и банкротства. Плюс часть экономически активных людей на фоне происходящего пытаются вывести или перевести свои активы и вести бизнес в других регионах.
– А на вашей компании мобилизация отразилась?
– Отразилась. Я думаю, что в пропорциях, как и со всеми: кого-то призвали, кто-то покинул Россию.
– Сами задумывались, чтобы уехать из России?
– Нет, и не собираюсь уезжать.
– Воронеж всегда считался культурным городом, где активно развивается ресторанный бизнес. И даже сейчас появляется много новых заведений. Как считаете, есть ли смысл сейчас инвестировать в эту отрасль?
– Решение об инвестициях должен принимать сам человек, который инвестирует. Рестораны – очень специфичный бизнес. В этой сфере очень много непрофильных инвесторов. Такое ощущение, что это вопрос престижа и репутации из серии «Вот у коллег по рынку есть свои проекты – почему у меня нет?». Главный вопрос – какие задачи решает человек, делая ту или иную инвестицию. Где-то людям скучно и они решили стать гастроэнтузиастами, к примеру. Как мне кажется, именно ресторанная сфера является магнитом, куда заходит максимальное количество непрофильных инвесторов, соответственно, это сказывается и на итоговом результате. Наверное, странно мне об этом рассуждать, потому что когда-то я был сам точно таким же непрофильным и мало что понимающим в этой отрасли очередным игроком.
– Какие перспективы видите у этих двух сфер – ивент-сферы и ресторанного бизнеса?
– Я бы лучше рассказал о том, какие хотелось бы видеть перспективы. Как и что будет, я понятия не имею. Наверное, хочется, чтобы закончились все наши глобальные политические проблемы, на земле наступил мир, соответственно, компании кинулись бы восстанавливать психику сотрудников, вспоминать, что такое корпоративный дух, настраивать людей на работу, потому что работы после всего этого предстоит много.
Тот факт, что наш рынок покинули какие-то компании, наверное, это неплохо. Ладно, с экономической точки зрения в этом нет ничего хорошего, но это открывает для нас новые горизонты и возможности. Эти новые горизонты и возможности – они про колоссальный объем труда, который нам всем предстоит совершить. Мы в какой-то мере та сфера, которая все эти рывки, кризисы может помогать преодолевать, правильно настраивая команды на эти свершения. Сейчас люди, на мой взгляд, очень соскучились по каким-то таким массовым мероприятиям, фестивалям. Хотелось бы как можно раньше дать им возможность все это испытать. Что касается ресторанов, здесь просто хотелось бы адекватного планового развития без стрессовых историй.
– Какие у вас бизнес-планы на ближайший год?
– Планы были, планы есть – и дальше будут. Я сейчас работаю над их воплощением. Что-то, возможно, будет корректироваться, но отказываться от них я не собираюсь.
– Планы в какой сфере?
– Во всех сферах, какие у меня есть. В Белом колодце – десять новых направлений. В Big Event – направление digital. Ресторан, «Вилла», «Сабуров Холл», троллей – встроить в туристический кластер. Наш лучший ответ беспрецедентным временам – беспрецедентно хорошо работать.
