Воронеж. 22.04.2013. ABIREG.RU – Аналитика - Воронежский МУП «Спецкомбинат» начал масштабные работы по подготовке воронежских кладбищ к Вербному воскресенью (28 апреля) и Пасхе (5 мая), когда ожидается наибольший наплыв посетителей. После зимы на погостах убираются засохшие деревья, расчищаются аллеи, проводятся ремонтные работы. На кладбища завозится песок, уже завезены пакеты для мусора, которые бесплатно выдаются посетителям для уборки территории захоронений. Кроме того, к поминальным дням на основных кладбищах – Юго-западном, Левобережном, Лесном и Коминтерновском – будут установлены дополнительно 20 биотуалетов.
- Алексей Максимович, каждую весну для вашего муниципального предприятия начинается горячая пора. Сходит снег, а к предстоящим большим христианским праздникам все 10 кладбищ, за которые несет ответственность Спецкомбинат, должны выглядеть достойно. На сегодня вы во всеоружии?
- Как всегда. Вот передо мной лежит график работы техники. В какой период люди активно и массово ухаживают за могилами? Правильно, в преддверии Вербного воскресенья и Пасхи. И делается это чисто по-русски: в самый последний момент, подавляющим большинством – в оставшуюся перед Пасхой неделю. Вот, на Юго-Западном кладбище, например, 150 тыс. могил. И из них за этот период приводится в порядок родственниками около 80 тыс. могил. А техника за эти семь дней должна обслужить все 10 кладбищ. И как бы много ее ни было заказано на условиях аренды, это все равно очень напряженно: загрузка самосвалов, транспортировка мусора на свалку и затем все по кругу.
С 20 апреля в течение двух недель на воронежских кладбищах будут работать ежедневно 20 мусоровозов, 20 самосвалов и четыре грейферных погрузчика. А вообще, мы будем вывозить мусор с кладбищ, по опыту прошлых лет, до глубокой осени.
Я не устаю говорить о том, что в советские времена людей приучили относиться к кладбищам неадекватно. Жить мы должны были только в труде, а о морали думать только с точки зрения социализма. Внушалось, что мы отработали, сколько могли, - и жизнь наша закончилась.
В эти же годы во всем мире кладбища были историческими, монументальными сооружениями, где устанавливались красивые скульптуры, куда люди ходили отдыхать душой, вспоминать близких, философствовать… У нас же, наоборот, традиции рушились, кладбища закрывались, все закапывалось, и в том числе - память о предках. После выхода Закона 96 года «О погребении и похоронном деле», казалось, все должно измениться. Кладбища сделали неприкосновенными в плане сноса либо застройки, началась новая страница в книге российской истории, на которой должны быть записаны все имена предков. Но по-прежнему наше общество относится к кладбищам и работающим здесь людям по меньшей мере странно.
Вот, прошла нынешняя зима. Она была, может быть, не очень холодная, но долгое время бесснежная. Земля промерзла на полтора метра. Я за 20 лет впервые видел такую зиму. И эта зима показала работу наших землекопов. Если бы мы не справились с этой работой – значит, у нас непорядок в работе. Но зима прошла без жалоб: наши работники рубили эту промерзлую землю, как в фильме «Коммунист», завозили старые деревья, жгли костры, чтобы прогреть грунт. Люди ворочали двухметровыми ломами - это адский труд. И никто об этом никогда не говорит. Потому что землекопы на кладбище в представлении общества – это последние алкоголики. Но никто не знает, что, работая землекопом, мужчина, достигший 40 лет, практически становится инвалидом, потому что срывает спину.
- А представления общества неверны?
- Наши рабочие-землекопы алкоголиками быть не могут, потому что пьющих мы не принимаем на работу или сразу увольняем, если кто-то замечен в этом деле. Наши сотрудники давно не пьют и не колются.
- Было и такое?
- Когда я пришел сюда в 90-м году, здесь работали 16 наркоманов. И кучи мусора стояли на каждой аллее такие, что машины не могли проехать. И эти кучи мусора постоянно тлели. И траншеи были вырыты, куда тоже вываливался мусор, а затем закапывался.
Несколько лет мы все это вывозили и с тех пор стараемся постоянно поддерживать порядок, несмотря на то что выделяемых денег не хватает. Очень ощутимо не хватает. Наверное, мы могли бы сказать: убирать не будем, у нас денег нет. Но, с другой стороны, мы знаем, что если в этом году мы не вывезем мусор с кладбищ, то в следующем году придется убирать в два раза больше и мы можем не справиться.
- Но если бюджетных денег на уборку не хватает, из каких источников вы их добываете?
- Из своей прибыли. От 4 до 6 млн рублей ежегодно мы тратим на уборку. А вообще содержание кладбищ обходится примерно в 16 млн рублей, из которых нам выделяется третья часть. Поэтому, как сейчас модно говорить, приходится «креативить». Например, из выброшенных металлических памятников мы сами, то есть наши сварщики, стали делать контейнеры для мусора. В итоге они нам обходятся по 400 рублей каждый, вместо того, чтобы платить за них по 4 – 4,5 тыс. по рыночной стоимости. Опять же, делаем их за счет своей прибыли. Сейчас таких контейнеров у нас уже 1,3 тыс. штук. И пусть вид у них не слишком презентабельный, но функции свои они выполняют.
Поэтому обидно, что уважение к кладбищам и работающим там людям приходит к нашим согражданам очень медленно.
- Алексей Максимович, вы в прошлом летчик гражданской авиации. Вам характер и опыт помогали как-то в организации работы и решении задач, весьма далеких от профессии?
- Конечно, да. Я сам по себе довольно прогрессивный человек, поэтому и в работе стремлюсь использовать все самое лучшее, самое-самое….
- И что же такого с высоты в 10 тыс. метров вы смогли адаптировать к грешной земле, в которую люди уходят на ваших глазах уже 20 лет?
- Как ни странно это, может быть, прозвучит здесь, но это любовь к людям. Меня в молодости мой инструктор как-то поправил, еще когда я в Воронеже учился, летал в ДОСААФ: мы с ним в троллейбусе ехали, и какой-то пьяный здоровый мужик попытался инструктора оскорбить, и я его выкинул из троллейбуса. И чего только я потом не выслушал от своего наставника по поводу того, что в людях надо видеть хорошее, людей надо любить и уважать, а пьяному надо ласково объяснить, что он не прав... Вот этот урок почему-то запомнился. И в жизни я всегда стараюсь сделать для людей что-то хорошее. И, как вы сказали, там, на высоте, и здесь, на земле.
Например, за 20 лет я добился, чтобы лишних денег на кладбище с людей не брали, чтобы все услуги оплачивались по прейскуранту, чтобы чистота, уже говорил, была, привлек к уборке грейферные погрузчики, чего раньше не было. Чтобы захоронения шли упорядоченно, чтобы из архивов ни одна могила не исчезла, чтобы алкоголиков и наркоманов среди сотрудников не было, чтобы, наконец, предприятие стало прибыльным.
- А есть ли в вашем хозяйстве новые технические средства, например, специальные лифты?
- Техника у нас на аутсорсинге. В Воронеже есть частная фирма «Ритуал-сервис», где есть и лифты, и катафалки другого уровня, и прочее… Потому что у нас пока нет той культуры похорон, которая есть уже давно во всем мире. Лифты бывают востребованы не так часто, как может показаться. Большинство граждан предпочитают хоронить близких по старинке: опускать прах с помощью веревки.
Например, в Москве VIP-захоронение стоит от 150 до 350 тыс. У нас - 28 тыс. Мы, исходя из востребованности, называем это VIP, хотя на самом деле это похороны, которые должны быть просто нормой: сюда входит рытье могилы, достойный катафалк, автобус, лифт, шатер, где можно проститься с умершим, обустройство могилы… VIP-услуги, конечно, предполагают уровень на порядок выше. Но, к сожалению, даже состоятельные воронежцы не хотят платить за похороны. Вот на свадьбу они могут потратить 500 тыс. или миллион, а в последний путь проводить человека, который их воспитывал, дал, может быть, старт бизнесу или, во всяком случае, предоставил возможности для роста в жизни своим тяжелым трудом, стараются проводить подешевле, «как-нибудь попроще». Ну, это опять вопросы морали.
- А сколько стоят «веревочные» похороны?
- Около 20 тысяч. Разница не огромная. Для людей малоимущих она, конечно, ощутима (кстати, для этой категории у нас есть свои льготы), но мы сейчас говорим о других людях, об их культуре и морали, когда 80-летние родители становятся обузой и их смерть воспринимается как облегчение, за которое не имеет смысла платить.
- 18 лет назад вы решили упорядочить архивы захоронений весьма прогрессивным методом – создать электронную базу. Воронеж это сделал первым в стране. В прошлом году вы инициировали инвентаризацию кладбищ…
- Да, затеяли такое дело. Провели конкурс и на его основе выбрали компанию, которая делает еще и фотографию каждой могилы в цифровом варианте. Сейчас помимо результатов сверки захоронений с архивами мы добавляем в электронный архив фотографии могил. По Юго-Западному, Казанскому и Коминтерновскому кладбищам эта работа уже завершен. Уже сегодня можно прийти к нам с запросом, и мы не только дадим информацию о захоронении – кто, где, когда похоронен, – но и покажем, как выглядит могила, предоставим фотографию места с окружающими захоронениями. Это очень важно, например, для иногородних родственников или друзей ушедшего человека, приехавших навестить его могилу. Да и мало ли еще для каких добрых целей.
Сейчас идет инвентаризация Левобережного кладбища, на очереди – Лесное.
- На какое время рассчитан этот процесс? И во сколько в итоге вам обойдется инвентаризация?
- Сейчас сделано процентов 30% от общего объема работы на всех десяти кладбищах, учитывая, что Юго-Западное – самое большое. Работу мы планируем завершить за пять лет и по стоимости, из расчета 800 тыс. рублей за год, это 4 млн рублей. Платим из своей прибыли.
- Алексей Максимович, по-моему, неплохо продвигается совместный проект МУП «Спецкомбинат» и студии Александра Никонова, к которому год назад приобщился и «Абирег»…
- Да, я считаю этот проект очень важным, потому что его основная задача – сохранение исторической памяти. Это снова к вопросу о воспитании культуры. Мы опять же по своей инициативе начали эту работу – нашли профессионала-телевизионщика Александра Никонова и запустили совместный проект «Утраченные миры». Дело в том, что захоронения на наших кладбищах очень разбросаны, могилки же потихоньку забываются, поколения меняются, и, как говорится, все покрывает «пыль веков»… На Коминтерновском кладбище на единственном есть определенные сектора, где покоятся известные писатели, врачи, артисты… А уж знания о них у горожан, как, собственно, и об истории Воронежа, практически нулевые. Вот и появилась мысль о создании такого необычного архива. Мы, например, сейчас смотрим очень старые фильмы – за 30-е годы, например. И это ведь очень интересно и познавательно.
На сегодня Александром создано в общей сложности около 100 очерков хронометражем от 3 до 26 минут, вышло три DVD-диска и готовится к выпуску четвертый. Первые два представляют собой видеоэнциклопедию о воронежских кладбищах и кладбищенских храмах, вторые два – это рассказы о знаменитых, порой во всем мире, воронежцах, захороненных на воронежской же земле. В данный момент у Александра в работе очерки о сравнительно недавно ушедшем Леониде Семаго и архитекторе, профессоре Николае Троицком. Кто эти люди, должно быть известно каждому земляку. Леонид Леонидович захоронен на Лесном кладбище, Николай Владимирович – на Юго-Западном…
- Значит, «Видео-книга Памяти» в разделе AbiregTV тоже скоро пополнится новыми видео-историями…
- …и еще какое-то количество людей узнает, кем может полноправно гордиться Воронеж, или найдет, наконец, в Интернете давно разыскиваемую информацию о конкретном человеке, потому что поисковая работа в плане биографических данных, не известных ранее исторических фактов и фактов из жизни ушедших людей проделана Александром Никоновым колоссальная. Мы, кстати, планируем добавлять эти видеоочерки к нашему электронному архиву. Этого в России тоже никто пока не делает!
Я думаю, что если культивировать историческую память, то рано или поздно общество станет по-другому относиться и к самим кладбищам как объектам исторической ценности. И вот тогда… Тогда мы, как в большинстве цивилизованных стран, станем ходить на кладбища как в музеи. И вести себя будем там как в музеях. Но пока это только мечты.
