О госсубсидиях для экологических проектов и мерах поддержки экономики в условиях введения углеродного налога ЕС – в материале «Известий».
«Зеленое» финансирование может стать эффективным механизмом привлечения денег в национальные проекты, а также способом обхода санкций. Об этом в интервью «Известиям» рассказал замглавы Минэкономразвития России Илья Торосов. Он также отметил, что бизнес в Европе и США заинтересован вкладывать средства в экологию. Сейчас правительство рассматривает поддержку порядка десяти таких проектов, но в ближайшей перспективе цифра может вырасти до 100-120. Одним из экологичных направлений развития экономики является водородный транспорт. По словам Ильи Торосова, первыми регионами, которые смогут начать переходить на водород, станут Калининград, Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Казань, Сочи и Крым.
Экологичные критерии
– Минэкономразвития внесло в правительство пакет документов по «зеленому» финансированию. Самым важным из них являются критерии отнесения тех или иных проектов к категории «зеленых». Это, например, возобновляемая энергетика, переработка отходов, замена бензинового транспорта на электрический или водородный. Но «зеленой» у нас называют и атомную энергетику. А некоторые проекты никогда не будут признаны «зелеными» в Европе, на Западе. Как вы будете привлекать иностранный капитал в эти проекты?
– Мы специально разделили проекты. У нас есть «зеленая» и есть так называемая переходная таксономия (список направлений «зеленой» деятельности – «Известия»). Переходную мы назвали адаптивной. Проекты этой категории европейцы никогда не признают «зелеными». Но мы должны четко определить, что интересно нам. А мы хотим сокращения выбросов и экологического эффекта от наших проектов. Следовательно, если мы, например, сделаем более энергоэффективной переработку нефти, это даст большой эффект с точки зрения экономики и хотя бы на 20% сократит выбросы парниковых газов, нежели бы мы просто вычеркнули эти проекты из списка «зеленых». Надо понимать, что обе таксономии – это строго счетные вещи, там цифры. И в соответствии с ними ты видишь, «зеленый» твой проект или адаптивный, а может, не тот и не другой.
Данные инструменты доступны не только российским инвесторам, но и любым другим. Мы специально сделали такую опцию, чтобы была возможность выбора. Понимаем, что «зеленое» финансирование – это один из вариантов ухода от санкций. Ведь если проект «зеленый», то нашим европейским и американским партнерам сложно объяснить запрет вкладывать в него деньги. Следовательно, одним из краеугольных камней нашей работы сначала было привлечение инвестиций, которые попадут на российский рынок.
– Это еще важно с точки зрения оттока капитала.
– Да, отток российского капитала продолжается. Поэтому это хорошая возможность через «зеленое» финансирование вернуть позитивный тренд. И это механизм привлечения финансовых средств, которые не пошли бы к нам из-за санкций.
– Как вы оцениваете нынешний объем рынка «зеленого» финансирования?
– Сейчас это 93-94 млрд рублей, из которых 70 млрд – новый выпуск Москвы (столица разместила облигационный заем на «зеленый» транспорт – «Известия»). Плюс 100 млрд рублей по проектам РЖД. Но думаю, что рынок будет в десятки раз больше, как только мы всё запустим. Например, на инвестиционном комитете ВЭБ мы уже акцептовали новый проект на 142 млрд рублей – строительство электрометаллургического комплекса для Объединенной металлургической компании в Нижегородской области. Он идет и в рамках другого совместного с ВЭБ.РФ проекта – фабрики проектного финансирования. Это будет новая очередь завода, проект подтвержден методологией ВЭБ как «зеленый». Уникальные технологии позволят значительно сократить выбросы парниковых газов в атмосферу. Его поддерживает синдикат банков: «Открытие», «Сбер» и ВЭБ.
– Трубный проект можно отчасти отнести к «зеленому». А вот, например, черная и цветная металлургия – как туда привлекать западных инвесторов?
– Через лейбл «зеленые», других вариантов нет. Краеугольный камень – это согласование таксономии на международной арене. Мы нанимаем в том числе и иностранных верификаторов, то есть оценочную компанию, которая подтвердит, что проект «зеленый». Сейчас в России это рейтинговое агентство «Эксперт РА», но потом будет открыто окно возможностей: кто хочет стать верификатором, должен будет просто получить подтверждение в ВЭБ.РФ. Мы хотим, чтобы через механизмы, которые будут подтверждены на мировом уровне, мы могли бы сказать: проект отвечает критериям «зеленого» – финансируйте.
Плюс у нас есть инициатива депутата Госдумы от «Единой России» Алексея Лященко создать информационно-методологический центр Азиатской климатической финансовой инициативы в рамках Азиатской парламентской ассамблеи (АПА). Это будет единый методологический центр по «зеленому» финансированию. Таксономии стран-участниц АПА будут интегрированы с нашей таксономией. Уже есть согласие ОАЭ, Саудовской Аравии, Кувейта, Бахрейна и Омана. Мы горячо поддержали инициативу. Есть поддержка МИДа. Мера включена в проект дорожной карты. Готовимся внести ее в правительство в июне этого года.
Это значит, что с этими странами в перспективе мы будем работать по единой таксономии «зеленых» проектов. Мы знаем, что их экономики также в значительной степени зависят от углеводородов, поэтому есть понимание и нашей таксономии переходных проектов, есть значительные объемы средств для инвестиций в этих странах.
Поддержка и признание
– Будут ли со стороны государства выделены субсидии на верификацию «зеленых» проектов?
– В первые три года мы планируем фактически возмещать расходы компаний на верификацию. Например, компания хочет получить лейбл «зеленый» под свой проект. Ей нужно нанять оценочную рейтинговую компанию, консультант которой это подтвердит. Каждую такую оценку проекта мы будем субсидировать на сумму до 1 млн рублей.
– А сколько всего из бюджета потребуется средств, вы считали?
– Мы пока прогнозируем около 120 млн рублей, то есть ориентировочно это будет 120 проектов. Но это только то, что касается верификации. Мы сейчас не говорим о мерах стимулирования «зеленого» финансирования в целом.
– Есть ли уже понимание, какие это будут проекты?
– Сейчас их порядка десяти. Цифра в 100-120 – это потолок на ближайшую перспективу. Но когда компании поймут, что статус «зеленого» проекта – это шанс удешевить заимствование потому, что иностранные деньги чуть дешевле российских, то таких проектов может стать больше.
– Когда вы уже полностью планируете запустить механизм «зеленого» финансирования?
– Весь пакет документов на согласовании в правительстве. Думаю, что в июне выйдет постановление об утверждении критериев проектов и методических указаний. Затем мы займемся следующей буквой в ESG – S. (ESG – environmental, social, governance. Три фактора, учитывающихся при инвестировании: экологический, социальный и управленческий. – «Известия»)
– А как всё-таки вы будете добиваться признания атомных и газовых проектов «зелеными» на мировом уровне?
– Атомная энергетика априори «зеленая» по углеродному следу, по выбросам, там мизерные значения. Она ультразеленая, зеленее некуда. От солнечных электростанций углеродный след больше, если учитывать и там, и там и строительство, и производство. Но у всех в голове сразу всплывает Чернобыль: она «зеленая», пока всё хорошо. Вот такая логика. С этим очень сложно бороться. Однако известно, что атомная энергетика составляет огромную долю энергетического потенциала Франции, США и ряда других стран. Эта доля больше, чем у нас. Поэтому сейчас в мире идет диалог, признавать ли атом «зеленым». У нас уже есть сторонники в этой дискуссии, например Франция и США. Мы смотрим на эту проблему одинаково с ними.
– Какие меры разрабатывает Минэкономразвития для подготовки российской экономики к введению углеродного налога?
– Во-первых, ВТО никто не отменял, будем бороться за защиту экономических интересов. Второе – использовать в качестве поглощающей силы парниковых газов наши леса. На Россию приходится 20% мировых лесов, мы занимаем первое место среди лесных запасов мира. Но почему-то возникают претензии у зарубежных партнеров к нашим лесам. Они утверждают, что один и тот же лес на границе с Польшей на польской стороне почему-то лучше, чем у нас. Плюс у нас огромные площади земель сельхозназначения, заросшие лесом – их они тоже не учитывают из-за категории земель. Но ведь этот лес тоже поглощает СО2.
В Европе, возвращаясь к их интересу, нужен налог, чтобы субсидировать свою энергетику. Поэтому у нас нет иллюзий, что это будет большая и сложная борьба.
– Разрабатываете ли вы, например, дорожную карту мер поддержки российской экономики в условиях риска введения углеродного налога?
– Сейчас мы определяем общую позицию на уровне страны. Разрабатываем меры совместно с бизнесом. Пока планируем субсидирование верификации, снижение, вплоть до обнуления, налога на купонный доход, некоторые немонетарные меры. Обязательно нужно поддержать механизм на ранних этапах. Планируем первые три года, дальше рынок должен развиваться сам.
«Зеленые» облигации
– Выгодно ли будет гражданам покупать «зеленые» облигации и почему? Какую доходность по таким облигациям вы прогнозируете?
– Доходность по облигационному займу определяется рыночными факторами, их много: конъюнктура на момент размещения, кредитное качество (рейтинг) эмитента, наличие поручительства, рыночная история эмитента и другие.
В Европе, например, «зеленые» облигации размещаются с дисконтом в 0,1-0,3% к классическими долговым бумагам. То есть инвесторы готовы пожертвовать частью доходов ради вклада в экологию, климат.
Для большинства физических лиц, пришедших на фондовый рынок в поисках большей доходности, такие облигации, соответственно, менее привлекательны. И здесь опять же может сыграть имиджевый фактор. Гражданин, принимая решение о выборе той или иной бумаги, может придерживаться и факторов ответственного инвестирования.
В дорожную карту по мерам поддержки «зеленых» финансов мы предложили на обсуждение возможность снижения налоговой ставки на купонный доход, о чем я говорил выше. Эта мера позволит нивелировать меньшую доходность «зеленых» облигаций по сравнению с классическими бондами и сделать данный инструмент более привлекательным, в том числе для обычных граждан.
– На развитие электротранспорта в России Минэкономразвития предлагало потратить 418 млрд рублей. Есть ли похожая программа для водородного транспорта?
– Мы готовы поддержать проекты по вводу быстрых электрозаправок госсубсидиями. Рассматриваем поддержку заводов, которые будут локализовывать у нас свое производство. Ставим цель, чтобы к 2030 году 10% произведенных автомобилей на территории РФ были электрическими. Следовательно, они будут вкладываться, а мы будем субсидировать расходы на CAPEX и так далее.
Водородный легковой транспорт будет запущен позже – ранее 2025-2026 годов вряд ли появится технология производства таких машин. Но мы понимаем, что водород очень важный для нашей экономики элемент – даже важнее электротранспорта, учитывая большие расстояния нашей страны и ее холодный климат. Водородное топливо станет потенциальным ресурсом для авиа, тяжелого транспорта, космоса. Приоритетными городами, где в первую очередь можно будет перейти на водород, станут Калининград, Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Казань, Сочи и Крым.
Валерий Воронов, Ирина Цырулева
Газета «Известия», 00:01, 03.06.2021
