В минувшую пятницу в редакции газеты «Московский комсомолец» в Воронеже» состоялся круглый стол на тему «Как социально-экономическая сфера Воронежской области преодолевает последствия финансового кризиса».
В обсуждении этой актуальной темы приняли участие представители местных отделений парламентских партий: Игорь Суровцев — заместитель секретаря по идеологии регионального политсовета Воронежского регионального отделения партии «Единая Россия», Константин Ашифин — депутат Воронежской областной Думы (фракция КПРФ) и эксперты: Дмитрий Ендовицкий — проректор ВГУ по экономическому развитию и инновациям, заведующий кафедрой, доктор экономических наук, и политконсультант Александр Косырев. Модератор — главный редактор газеты «Московский комсомолец» в Воронеже» Елена Попова. Диалог получился интересным, содержательным.
Елена Попова:
— Дорогие друзья, мы рады приветствовать вас в редакции нашей газеты. На повестке дня интересный вопрос — финансовый кризис. Насколько эффективно мы его преодолеваем или, может быть, мы еще не достигли дна?
«Рецессия у нас пока не закончилась»
Игорь Суровцев:
— Хотелось бы начать со слов очень уважаемого мной человека Евгения Примакова: «Похоже, мы достигли дна еще в лихие девяностые, но эти крепкие русские ребята роют дальше». То, что рецессия у нас не закончилась — это абсолютно точно. Министр финансов Кудрин иногда проговаривается: например, недавно он сказал, что осенью нас могут ждать очередные проблемы. Я не имею в виду ни инфляцию, ни дефляцию, но абсолютно очевидно, что нам не удалось добиться большого подъема экономики и промышленного роста. Недавно я прочитал интервью Сергея Дуканова, нашего главного налоговика. Так вот, мне очень понравилось, как он там сказал: «В условиях рецессии моя главная задача — собирать налоги прежних лет». Недавно мне удалось встретиться с Борисом Грызловым в Москве, мы обсуждали партийный проект, посвященный строительству бассейнов. Он, тоже не скрывая, сказал, что нас ожидают падение ВВП не менее чем на 5–10 процентов и очередной всплеск безработицы. Однако то, что все это не будет иметь угрожающих размеров — тоже очевидно. Недавно я читал лекции магистрам и объяснял им, что в таких считающих себя вполне благополучными странах, как Латвия и Эстония, безработица в несколько раз выше, чем в России. Если у нас 7,5–8 процентов безработицы, то у них — 20 процентов и больше. Недавно состоялось координационное совещание по кадровой политике при губернаторе Воронежской области Алексее Гордееве. Там мы пришли к заключению, что при наличии вакантных мест и при наличии зарегистрированной безработицы можно сказать, что угрожающей безработицы у нас нет. Есть просто вакантные места, которые не востребованы определенной частью ищущих работу. Официальные цифры облстата: количество безработных — более 24 тысяч человек. Уровень экономической занятости — 58 процентов. Наше правительство тоже называет такую цифру — не более 60 процентов населения занято экономической деятельностью.
И еще одно: за февраль — март у нас в области зарегистрировано 2359 свадеб и 2646 разводов. Отсюда — наша неутешительная демография: 5652 — число родившихся, 10259 — число умерших. Россия вымирает, и это нельзя замалчивать. Поэтому, говоря о кризисе и о бюджете развития или выживания, необходимо учитывать все эти проблемы в комплексе.
«Информационная политика в отношении кризиса размыта и непонятна»
Константин Ашифин:
— Я буду говорить с точки зрения производственника — о влиянии кризиса непосредственно на бизнес и на производство. Как гражданина меня беспокоит то, что сегодня информационная политика в отношении кризиса размыта и непонятна. Мы слышим с экранов телевизора некие пугающие заявления на тему кризиса, и зачастую этим понятием уже просто манипулируют. На кризис списывают многие огрехи и ошибки. Основная проблема, на мой взгляд, заключается в том, что нет внятных, четких сигналов от власти, как реагировать на этот самый кризис. Это сказывается и на экономической жизни в стране. Не так давно в моей голове произошел умственный коллапс: премьер Владимир Путин говорит, что из кризиса мы вышли, а президент Дмитрий Медведев дает поручение членам правительства определить, где же мы находимся — на дне или все-таки на выходе? Нужно, в конце концов, четко сформулировать понятие «кризис» и определить, как он влияет на жизнь отдельного человека и на его перспективы.
В этом плане хотелось бы провести экскурс в историю. Во времена Великой депрессии в США очень большой популярностью у населения пользовались «Беседы президента Рузвельта у камина». В них он простым языком разъяснял процессы, происходящие в стране, говорил о мерах, которые принимаются для решения кризисных проблем. Именно эти беседы способствовали тому, что все американское общество консолидировалось и правильно реагировало на ситуацию. Ведь сегодня многие люди, не до конца понимая, что на самом деле происходит с экономикой, формируют «запасы», вкладывая деньги в валюту. Экономика не развивается.
Как человек, имеющий непосредственное отношение к производству, я вижу, как низко упал спрос на продукцию.
В связи с этим мы ожидали внятного поведения от институтов, которые влияют на экономику страны. Во-первых, от государства мы хотели бы видеть конкретные решения, которые помогали бы предприятиям выбираться из кризисной ситуации. В ответ получили рост тарифов на энергоносители: газ подорожал в среднем на 28 процентов, электроэнергия — на 15–16 процентов, выросли тарифы на железнодорожные перевозки, цены на горюче-смазочные материалы, и этот список можно продолжить. Притом что уровень инфляции, по данным Росстата, не превышает 6–8 процентов.
Во-вторых, от банков мы ожидали актуальных предложений по кредитованию бизнеса. Ведь они получили господдержку. Но мы столкнулись с тем, что процентные ставки выросли — с 10–12 до 18–25 процентов.
В-третьих, неоднозначно и поведение налоговых органов. Сейчас они занимаются тем, что собирают налоги прошлых лет. Но на большинстве воронежских предприятий и так не все гладко, и мы, производственники, вправе рассчитывать на такой инструмент, как налоговый кредит. Однако когда мои знакомые обратились в налоговые органы с подобной просьбой, этот вопрос был отметен сразу. Не было даже никакого диалога. В итоге многие предприятия, которые оказались не в состоянии отдать все долги, были вынуждены прибегнуть к процедуре банкротства.
Елена Попова:
— То есть вы хотите сказать, что ни банки, ни налоговая, ни власть по большому счету не вникают должным образом в проблемы производственной сферы?
«Правила поведения для бизнеса и власти должны быть внятными»
Константин Ашифин:
— Вы знаете, мораль русского человека такова: не обязательно помогать — хотя бы не мешали. Понятно, что региональная власть существенно ограничена в свободе действий. В последнее время у нас получило распространение так называемое «ручное управление»: мы все видим, что губернатор ездит по региону и пытается поддержать отдельные предприятия. Но этого явно недостаточно. Нужны определенные стандарты, определенные правила игры. Когда предприниматели и промышленники услышат, какие конкретно требования к ним предъявляются в условиях кризиса, кому и какая помощь оказывается, они поймут, в каком направлении им двигаться дальше.
Я не зря коснулся темы повышения тарифов, ведь экономика любой страны начинается с добычи полезных ископаемых, получения сырья. Поэтому подъем тарифов ведет к увеличению себестоимости и дальше, по цепочке, к уменьшению прибыли. Поэтому, на мой взгляд, две главные проблемы, касающиеся темы кризиса, — это неадекватное поведение главных игроков рынка и отсутствие внятной информационной политики: куда мы двигаемся, что нам делать дальше.
«Россия — единственная страна, на период кризиса не свернувшая социальных программ»
Игорь Суровцев:
— Я готов согласиться со многими вашими рассуждениями, но некоторые из них необходимо дополнить. Россия — это единственная страна в мире, которая за кризисное время не только не свернула свои социальные программы, а даже расширила их. Я считаю, что активная помощь банкам была абсолютно правильным шагом.
Теперь скажу конкретнее о социальных программах. Проект «500 бассейнов» — это не шутки при нашем всеобщем нездоровье и вымирании. Партия «Единая Россия» поставила задачу: на каждые 1000 человек компактного проживания построить культурно-оздоровительный комплекс. В русле этой политике работает и губернатор Алексей Гордеев. Несмотря на кризис, уже введен в эксплуатацию Ледовый дворец в Боброве, такие же современные физкультурно-оздоровительные комплексы должны появиться в каждом районе города и области. Например, в Ленинском скоро откроется бассейн европейского уровня.
Не все проблемы удается решать сразу, но есть поступательное движение вперед. Возьмем хотя бы празднование 65-летней годовщины Великой Победы. Приведу цифры. Ветеранов, которые встали на очередь на получение жилья до 2005 года, по России было 29 тысяч. Когда наши лидеры сказали, что не нужно ограничиваться 2005 годом, надо предоставить жилье всем ветеранам, то зарегистрировались еще 118 тысяч. Однако иногда бывает и так: живет ветеран в сельской местности, по метражу у него больше 11 квадратных метров, но туалет находится во дворе, полы сгнили. То есть по закону он не может претендовать на улучшение жилищных условий, а по совести — может. Поэтому в каждом конкретном случае необходимо разбираться отдельно.
Мне сегодня хотелось бы удержать нас от каких-то огульных выводов. Да, кризис. Да, мы тяжело в него входили и еще не вышли из него. Но всегда нужно смотреть на то, что нам удалось сделать для людей, в том числе и в нашей области.
Елена Попова:
— Теперь хотелось бы предоставить слово экономисту: как вы смотрите на ту ситуацию, которая сложилась сегодня в стране и в регионе?
«Наша область относительно спокойно справляется с последствиями финансового кризиса»
Дмитрий Ендовицкий:
— Сначала хотел бы сказать, что мне очень приятно присутствовать сегодня на этом круглом столе. К тому же я очень рад, что у нас идет очень интересная, но абсолютно не агрессивная дискуссия, которая тем не менее требует, чтобы я высказал свои политические взгляды. Я уже давно являюсь сторонником партии «Единая Россия». Что касается вашего вопроса, то он реально достаточно сложный. Недавно я провел две недели в деловой поездке в Китае. Мы поставили задачу открыть в центральном Черноземье институт китайской культуры и бизнеса. В ходе этой поездки я понял, что объективно, по самым оптимистичным прогнозам, от Китая мы отстали лет на 15. В силу своих должностных обязанностей я прилетел из Китая в Лос-Анджелес и изучал цитадель капитализма уже с другой стороны. Мы заключали договоры, укрепляли позиции Воронежского госуниверситета и общались с экономической элитой США. Конечно, экономику России определяет сразу несколько факторов. Во-первых, это глубокая демографическая яма: демографы говорят о том, что к 2015 году количество выпускников школ уменьшится в 22 раза. Это, конечно, катастрофа. Второе — это высокий уровень коррупции. Третье: есть так называемые страны «пигс» — это Португалия, Италия и Греция. Вот эти страны как раз и являются сейчас главным цементирующим фактором Евросоюза. Безусловно, мы очень тесно взаимодействуем с объединенной Европой, и на нас это отражается очень сильно. Модернизация — это очень важно. Без модернизации социально-экономической и политической систем России будет очень сложно развиваться. Но кому это выгодно? К сожалению, в обществе есть понимание, что модернизация нужна, но нет четкого представления, кому же она выгодна? Это очень сложный процесс.
Перехожу непосредственно к экономике региона. Складывается такое ощущение, что мы закончили свободное падение в кризисную яму. Я раздал материалы — это результаты опросов около 50 руководителей крупнейших предприятий Воронежа и Воронежской области. В начале сентября был задан вопрос: «Когда вы и ваше предприятие выйдете из кризиса?» Участники — это реальный сектор экономики: банки, различные финансовые институты. Так вот, капитаны региональной экономики ответили: через полтора-два года. Полгода уже прошло, можно сделать скидку на психологическую ошибку. В общем, где-то годик нам еще предстоит чувствовать себя некомфортно. С другой стороны, отчеты о консолидированном бюджете подтвердили, что исполнение бюджета признано абсолютно правильным, замечаний никаких не было. Минфин подчеркнул, что наша область, в отличие от многих других регионов, относительно спокойно справляется с последствиями экономического кризиса. Но есть определенные нюансы: у нас несырьевая экономика, поэтому показатели ВВП в нашем регионе определяются услугами, машиностроением и наукоемким производством.
Еще один чисто экономический термин — волатильность (колебательность). Так вот, в соседних Белгородской и Липецкой областях волатильность экономики была достаточно высока, так как сырьевой сектор более чувствителен к кризису. Мы в меньшей степени волатильны, но в то же время они и выходить из кризиса стали быстрее. Нам очень тяжело в этом плане.
Игорь Суровцев:
— Извините, перебью вас. Недавно на своих лекциях магистрам я употребил такой термин: мы область «доделывательной» экономики, то есть у нас проходят заключительные этапы производства.
«Мы перестаем падать…»
Дмитрий Ендовицкий:
— Абсолютно с вами согласен. Недавно Алексей Васильевич Гордеев руководил презентацией Воронежской области в Министерстве иностранных дел. После того как мы представили наши инновационные подходы в промышленности, министр Сергей Лавров сказал: «Коллеги, ваш главный козырь — это важнейший интеллектуальный потенциал: институты, университеты, НИИ и так далее». К сожалению, в Стратегии развития Воронежской области научно-исследовательский потенциал высшей школы рассматривается в прочих услугах и не является основополагающим. Есть и политическая воля, и реальная экономическая ситуация подтверждает, что мы перестаем падать и начинаем потихонечку выходить из кризиса.
Елена Попова:
— Каков политический контекст ситуации?
«Резервы небезграничны»
Александр Косырев:
— Я думаю, что все присутствующие со мной согласятся: ситуацию в регионе и в России нельзя рассматривать в отрыве от всего мира. В мае этого года произошло очередное падение цен на нефть. Проблемы еврозоны очень сильно коснулись и нас, но Россия так или иначе остается страной сырьевой. Падение российского рынка в разы превосходит падение западных рынков. Если перед майскими праздниками индекс МВБ был где‑то 1500 и выше, то сейчас он упал почти на 20 процентов. К сожалению, это не может не влиять и на ситуацию в нашей области, потому что наш собственный инвестиционный капитал не очень велик. У нас нет крупных местных банков, которые могли бы инвестировать в развитие региональной экономики. Поэтому мы зависим от крупного российского и зарубежного инвестиционного капитала. Нестабильность есть и в российской экономике, и в российской политике, в том числе и по причине так называемого ручного управления. Кстати, на Западе к ручному управлению относятся крайне негативно, потому что там есть правила, которые неукоснительно должны соблюдаться. Если правила хотят менять, то их меняют для всех, а не для конкретных предприятий. А как следствие — если мы посмотрим на инвестиции российского капитала за рубежом и инвестиции иностранного капитала в России, то ситуация будет не в нашу пользу. Структура капитала, который приходит в Россию, к сожалению, становится все хуже и хуже. Если несколько лет назад спекулятивный капитал составлял около 70 процентов, то сейчас мы говорим уже о 80 процентах в структуре притока инвестиций. Проблема современной мировой экономики — это то, что экономика стала сугубо спекулятивной. Все хотят быстренько поиграть, купить-продать и так далее, как у нас в 1990‑е годы. Поэтому я не считаю, что в ближайшие год-два ситуация в мировой, и российской в том числе, экономике будет радужной. Я отношу себя к скептикам, поэтому могу предположить даже ухудшение мировой и российской экономической ситуации. Хотя нельзя отрицать усилия и президента, и премьер-министра по увеличению социальных затрат. Но все резервы не безграничны. При нынешних ценах на нефть платежный баланс России приближается к нулю. Если цены чуть упадут, то он уже будет отрицательным. Самое интересное: если в начале 2000-х годов при более низких ценах на нефть экономика росла, то сейчас этого не происходит. Фактически весь мир сейчас держится только на спросе из Китая, который накапливает резервы, тянет за собой и нефть, и металл, и все остальное.
Да, Воронежская область оказалась в лучшем положении, чем некоторые другие, так как структура нашей экономики не связана с сырьевыми ресурсами. Я соглашусь с тем, что деятельность нашего правительства в отношении тарифной политики оставляет большие вопросы. Если посмотреть на ту же инфляцию, то она в последнее время ниже, чем рост тарифов. Она стимулируется только ростом тарифов естественных монополий. Если же посмотреть тарифы товарных рынков, динамику спроса и потребления в супермаркетах, то можно увидеть, что денег у людей не становится больше. Ожидания у населения негативные, поэтому начинают складывать деньги «в кубышку». В связи с этим инфляция на основные виды потребительских товаров падает, так же как на значительную часть продуктов из Европы. Это очень серьезная проблема. Она, на мой взгляд, в состоянии спровоцировать социальный взрыв. Что касается строительства бассейнов — это хорошо. Однако если при уменьшении доходов населения будут продолжать расти цены на тарифы ЖКХ при ухудшающемся их качестве, то это чревато серьезными проблемами.
Если оценить деятельность Алексея Васильевича Гордеева, то от него нельзя требовать слишком многого. Реальные подвижки в экономике не могут произойти слишком быстро, это только в сказках бывает. То, что он делает в плане продвижения Воронежской области — это очень большой позитив, у него есть серьезные возможности, в том числе и презентация области в Министерстве иностранных дел. Хорошо то, что губернатор уделяет много внимания развитию культуры в регионе, потому что те же иностранные инвесторы, приезжая в Воронеж, судят о нем прежде всего «по одежке». В этой сфере положительные подвижки — стимулирование культурной жизни. Но ожидать резких прорывов я бы не стал. Все-таки, чтобы инвесторы охотнее шли в нашу область, нужны усилия не только воронежских властей, но и правительства России. Инвестиционной среды в России пока нет, во многом из-за коррупции, проблем ручного управления и инфраструктуры для бизнеса. В Воронеже нужен международный аэропорт, хороший вокзал и качественная трасса М4. Если эти проекты запустят, то через несколько лет, будем надеяться, подвижки будут более заметны.
Дмитрий Ендовицкий:
— Хотел бы внести в нашу дискуссию некую психологическую нотку. Этот кризис многие называют кризисом доверия. То есть инвесторы не доверяют претендентам, банки не доверяют заемщикам и так далее. Но если мы будем постоянно говорить, что у нас все плохо, из кризиса мы не выйдем. У нас должна быть уверенность в том, что все будет хорошо.
«Необходим благоприятный инвестиционный климат»
Константин Ашифин:
— У нас получается очень интересный разговор. Но я себя чувствую в другой системе координат. Хотелось бы больше конкретики. У нас очень много теоретических рассуждений, и все они правильные. Но конкретно мое убеждение — это то, что мы продолжаем жить в некой стране девизов. Сегодня есть очень модное слово — «модернизация». Модернизировать надо все — начиная с детских садов и заканчивая промышленным производством. В моем же понимании как производственника модернизация подразумевает некое технологическое перевооружение тех мощностей, которые сейчас существуют. А для этого нужны финансы. Где я могу их взять? Большинство наших предприятий сейчас находится на грани выживания. Банковский сектор тоже не радует: на нынешний день нет такого продукта для бизнеса, который был бы рассчитан на много лет и на низкую процентную ставку — до десяти процентов.
Еще один аспект. Сегодня наша налоговая политика никак не стимулирует производственников. Налоговая выполняет исключительно фискальную функцию, но она должна глубже влиять на развитие экономики страны. Та прибыль, которая идет на инвестиции, либо совсем должна освобождаться от налогов, либо ставка налогообложения должна быть минимальна, как в развитых странах Европы.
Что касается инвестиций. Я реально оцениваю ситуацию и понимаю: для того чтобы ко мне пришел инвестор, уровень инвестиционного климата в регионе должен быть очень высок. На мой взгляд, инвестиции в регион не надо тащить, надо создать благоприятный инвестиционный климат — и тогда инвестиции придут сами. Нужны правовые институты, которые защищали бы права человека.
«Модернизацию нужно начинать со своей головы»
Игорь Суровцев:
— У нас был крупный молодежный форум, на котором присутствовали молодые люди со всех областей Центрального федерального округа. Так вот, они, оказывается, абсолютно точно понимают, что главное сейчас — сохранить и приумножить все то хорошее, чего достигли наши отцы и деды, а модернизацию нужно начинать со своей головы. Иначе модернизировать отрасли производства бесполезно.
Александр Косырев:
— Прежде всего нужно ввести прогрессивную шкалу налогообложения, которая существует во всем цивилизованном мире. Там богатые помогают бедным, потому что они боятся социального взрыва. У нас же все платят 13 процентов — и олигархи, и простые граждане. Например, в Швеции у богатых людей подоходный налог 60%, и они его прекрасно платят. Кстати, Япония в свое время продвинулась за счет того, что предприятия электроники там в течение пяти лет не платили налогов.
Елена Попова:
— Какова, на ваш взгляд, роль партии в преодолении кризиса?
«Главная задача партии — слушать людей»
Игорь Суровцев:
— Надо поддержать правительство в его добрых начинаниях. Вы что, думаете, партия «Единая Россия» не спорит с правительством? Мы протестовали по тарифам, по транспортному налогу, по «правому» рулю и т.д. Потому что правительство право не всегда. Поэтому сняли в свое время и Зурабова. В 2012 году — выборы президента. В связи с этим возникает много вопросов.
Партия — это та сила, которая может и оппонировать, но не так, как это делает КПРФ, хотя у них это оппонирование от выборов к выборам. Нужно возродить политические дебаты, потому что будет очень плохо, если «Единая Россия» опять превратится в монопартию и будет хозяйствующим субъектам диктовать условия. Кстати, у нашего отделения «Единой России» один из лучших в стране сайтов. Главная задача партии, на мой взгляд, — слушать людей. Растолковать людям закон, услышать отклики, а потом — исправить свои ошибки, если они выявляются.
«Оппозиция должна быть конструктивной»
Константин Ашифин:
— Я отношусь к отсутствию конкуренции как к самому большому злу. Конкуренция должна быть как в политике, так и в экономике и в социальных институтах. Но конкуренция должна быть адекватной, конструктивной. Партия КПРФ — оппозиционная. И она должна обеспечивать ту самую конкуренцию. У нас большое количество сторонников, и наша задача — донести до руководства региона реальное положение дел.
«Политическая модернизация тоже необходима»
Дмитрий Ендовицкий:
— Надо понимать, что в технологической модернизации мы очень сильно отстаем от своих восточноевропейских соседей. Модернизация технологическая невозможна без политической. В Китае сейчас рассуждают о проблеме 2012 года, о тандеме «Путин — Медведев» и о том, как это отразится на экономике двух стран.
«Социальное недовольство нарастает»
Александр Косырев:
— По моему убеждению, социальное недовольство нарастает. На местах очень много проблем, в том числе и с трудовым законодательством. Это касается и моногородов. Кризис не кончился, и неизвестно, что будет дальше.
Политическая модернизация должна идти и через партии в том числе. Я считаю, что нужно вернуться к выборам губернатора. У нас будет либо эволюция, либо революция.
Елена Попова:
— Дорогие друзья, спасибо за интересный диалог.
