Воронеж. 04.04.2016. ABIREG.RU – Аналитика – Воронежское УФАС во главе с Владимиром Рохмистровым уже почти семь лет силой штрафов и предписаний следит за правильной конкуренцией в области. Сам руководитель до прихода в антимонопольное ведомство успел проработать и инженером, и ученым и даже побыть актером. В эксклюзивном интервью «Абирегу» он рассказал, в чем секрет его профессиональной «непотопляемости», почему он считает себя жестким руководителем и по какой причине он не собирается уходить в бизнес.
– В советские годы почти каждый мальчишка мечтал стать космонавтом. А кем в детстве хотели стать вы?
– Космонавтом, как и все. Мой классный руководитель мне говорил: «Саш, ну куда тебе в космонавты? Ты же видишь, там ограничен прием». А я говорю: «Ну, тогда моряком». Он отвечает: «Если я подойду через минуту, ты за это время захочешь стать кем-то еще». Для обычного сельского паренька, возможно, это были просто фантазии, которые хотелось бы вот так реализовать.
– А Сашей он вас почему называл?
– А вот он посмотрел на меня и сказал, что я буду Сашей. И все. И даже в похвальной грамоте у меня написано: Рохмистрову Владимиру, а в скобочках — Александру. Так что я в школе был Александром (смеется).
– Наверняка много шалили в детстве?
– А как же! У нас занятия по физкультуре проходили круглогодично на футбольном поле. Преподавал физкультуру пастух. И независимо от времени года мы играли в футбол. Однажды, когда я здоровый уже был, он такой бежит, мол, дай я ударю. Но нет, ударить хочу я. Преподавателя так зацепил, что он ласточкой метра три пролетел, а я отбил этот мяч. Было очень неудобно, я потом подошел, извинился, потому что с моей стороны это был чисто хамский поступок. Потом дома папа объяснил с помощью ремня, что такое хорошо и что такое плохо.
– И как, вы поняли?
– Понял, еще как понял. До сих пор остается чувство вины, потому что нельзя так вести себя с преподавателями.
– В более сознательном возрасте безумные поступки совершали?
– Конечно. Я бы даже сказал – «бездумные». Например, когда я работал инженером-механиком в Липецке, бегу однажды к автобусу – надо же успеть. Прыгнул. Гололед. Автобус еще двери не открыл. Я поскользнулся и лечу. Водитель увидев, что я падаю и могу оказаться под колесом, открывает заднюю дверь, где я рядом находился, я мгновенно ухватился за поручень, подтянулся, оказался в автобусе, все только и успели ахнуть. Это, конечно, был безумный поступок, на грани. Так нельзя.
– Вы мечтали стать космонавтом, работали инженером, а в антимонопольную службу вас как занесло?
– Я после института работал и инженером-механиком, старшим мастером по технологическому оборудованию, потом главным инженером строящегося завода, затем уехал в Ставрополь, где занимался наукой. Там очно окончил аспирантуру, защитил диссертацию, потом вернулся старшим научным сотрудником, начальником научно-исследовательского сектора, проректором по научной работе. Кстати, я был самым молодым проректором по научной работе во всем СССР. После этого губернатором назначили одного руководителя предприятия, с которым мы вместе были «клиентами» народного контроля. А ему пришла соответствующая бумага в октябре 1991 года, что на должность руководителя антимонопольного органа надо рекомендовать человека с широким кругозором, научным взглядом и не зашоренного работой в партийном аппарате. Он мне позвонил и сказал: «Приезжай, надо поговорить». Приехал, поговорили. Он говорит: «Я на тебя делаю ставку и прошу: не отказывай». Вот так я и оказался в антимонопольной службе. Поехал в Москву на согласование и уже 24 с лишним года я занимаюсь антимонопольным регулированием.
– И часто вам из-за работы приходилось менять города?
– Мне по работе приходилось переезжать из города в город только один раз. Ведь до этого 17 лет я был руководителем Ставропольского управления и семь лет я уже руководитель воронежского управления. И поэтому в порядке плановой ротации я приехал именно сюда, где я учился в институте, где прошли мои счастливые молодые годы. Тем более Воронежская область для меня совершенно не чужая. Кстати, в Воронеже я еще в Народном театре играл.
– Неужели Гамлета?
– Нет, Гамлета не было. Я играл роль Лешки-танкиста. Потом «Дама-невидимка» Педро Кальдерона, я играл слугу Косме, потом «Ход конем» и т.д. Я вообще был актер комического плана. И даже когда я появлялся и изображал что-то серьезное, все смеялись, потому что думали: «О, сейчас будет какое-нибудь шоу».
– Выходит, что переезд в Воронеж прошел для вас безболезненно?
– Совершенно верно. Мы поступили так: жена в Воронеже покупает квартиру, а я в это время в Ставрополе продаю квартиру, находясь в отпуске. И абсолютно никто не знает, что мы отпуск взяли для решения этого вопроса. И когда уже все свершилось, в самый последний момент, когда уже пришел приказ о моем переводе из Ставрополя в Воронеж, я собрал сотрудников, чтобы попрощаться. И здесь в управлении о моем назначении совершенно никто не знал, пока замруководителя не появился утром в понедельник, в августе 2009 года, и не представил коллективу меня.
– Да вы гений конспирации.
– А я вообще стараюсь не распространять лишней информации о себе, это мое жизненное кредо.
– С вашим приходом произошли какие-то перемены, кадровые перестановки?
– Скажу честно: с прежнего места службы я абсолютно никого не привез. Я работаю с тем коллективом, который есть, потому что считаю его очень профессиональным. Нет, я сделал, конечно, некоторые изменения в системе управления, кое-какие перемещения для усиления позиций, потому что у одного потенциал раскрылся уже в другом отделе, в другом месте. Так я делал Ставрополе и теперь делаю здесь. У нас стабильный коллектив, а мне приятно, когда нет текучки кадров. И мне приятно работать с этими людьми.
– То есть вы не являетесь жестким руководителем?
– Я исключительно жесткий. Страшно жесткий.
– В чем же это выражается?
– В том, что два раза я никакую команду не повторяю. Потому что, если поступила команда, она должна быть выполнена. А потом уже бывает достаточно серьезный мужской разговор, и после этого разговора все всё прекрасно понимают. Ну, и самому надо пахать, чтобы подавать пример сотрудникам и поражать своей компетентностью. Руководитель ведь должен не рабочее время свое высиживать, а решать определенный круг вопросов. Так что я не такой простой на вид, как может показаться. Когда я работал в Ставрополе, каждый губернатор, когда приходил, пытался меня снять. Каждый. Времена проходили, губернаторы менялись, а я оставался.
– В чем секрет?
– Только закон и ничего личного. Закон и никаких эмоций.
– Наверняка же у вас есть какие-то слабости?
– Если бы не было слабостей, я не был бы таким полным (смеется). Недавно встретил своего институтского товарища, а потом разговаривал в одногруппником, он говорит: «Вот знаешь, Андрюха позвонил, говорит: «Встретил Володю, ну шкаф настоящий!» Хотя раньше был стройный, миниатюрный. Конечно, слабость, когда есть желание хорошо покушать, а надо бы уже думать о том, как перейти на растительную пищу и многоразовое питание, как рекомендует мне младший сын… А папа – нет. Позавтракал в 6 утра и поужинал в 7 вечера, и мне хорошо.
– По ночам к холодильнику с таким графиком не тянет?
– Нет, я ем два раза в день, зато как!
– А по городу вы можете ходить как обычный житель или вы всегда «включаете» руководителя УФАС?
– Не могу, особенно когда еду в районы: постоянно кручу головой. Оцениваю цены на заправках, рекламные щиты… Даже коллеги говорят: «Владимир Васильевич, а вы можете спокойненько проехать?» А вот не могу. Эта привычка давно выработалась. Поэтому сижу и думаю, что проверить, кому запрос направить. Бывает, даже в блокнот записываю. Да и вообще, я по жизни проявляю активность, не люблю молчать. Я езжу на работу общественным транспортом. Иногда я благодарю водителей за профессионализм, а сегодня, напротив, мне не понравилось безобразное вождение, и я об этом так и сказал.
– Хотя бы по ночам вам работа не снится?
– Нет, я сплю хорошо и всегда встаю в 5 утра. Какой бы я ни был уставший вечером, я бодр и энергичен утром, поэтому спокойно приезжаю и принимаюсь за дело.
– И как вам удается так рано просыпаться?
– А это очень легко – привычка, которая еще идет от моих деревенских корней. В деревне все рано вставали.
– В городского жителя превратиться удалось?
– Превратился, у меня даже нет сейчас дачного участка. Я себе сказал железно: «Больше я в земле возиться не буду». Хотя долгое время любил ползать, сорняки выбирать, следить, чтобы земля была хорошо прорыхлена. Все умею делать на земле, а вот сейчас уже нет желания с ней возиться. Наверное, берет возраст свое. Лучше я почитаю газеты, позанимаюсь аналитикой. Я очень люблю следить за тем, что происходит в мире.
– То есть вы тратите свое свободное время на газеты?
– Да, но еще люблю чтение книг, прогулки по лесу, поездки по магазинам в выходные дни. В обычные дни свободного времени практически не бывает. Но потребность в информации превыше всего. Мне принципиально важно знать абсолютно все, что происходит в области. Я знаю слабые и сильные позиции, куда нужно вмешиваться, а куда нет.
– Вы так хорошо знаете все рынки области, уровень конкуренции. Сами не хотели бы пойти с этим багажом знаний в бизнес?
– В бизнес? Нет, точно нет. Потому что я уже состоявшийся чиновник, не в моем возрасте ходить в бизнес, хотя это интересная штука. Однако просто так быть умным человеком среди посредственностей не хочу. Может, я выразился слишком дерзко. Но слишком уж много недалеких людей, которые изображают из себя невесть что, а сами понятия не имеют, что происходит вокруг них.
– По результатам вашей работы в Воронежской области есть какое-то достижение, которым вы особенно гордитесь?
– То, что из Воронежа сейчас можно улететь в любую точку мира, потому что с приходом в аэропорт «Аэрофлота» город теперь связан со всеми тремя столичными аэровокзалами. Этому предшествовали мои разговоры с губернатором. Я говорил, что аэропорту нужна конкуренция, и мне кажется, что глава региона считал так же. Так вот теперь эта конкуренция есть, пришли новые перевозчики, и я считаю, что частичка моего участия в этом тоже есть. Я вообще считаю, что всегда должна быть возможность выбирать. Есть супермаркеты, есть магазины шаговой доступности, есть рынки и киоски, и каждый решает сам для себя, что нужно конкретно ему. Поэтому сейчас меня заботит ситуация с платными участками автодорог, которые появляются на месте бесплатных и тем самым лишают выбора и порой парализуют движение на магистралях. С этой проблемой нужно разбираться. Вот на Западе таких проблем нет: построили новую дорогу, но оставили бесплатную старую.
– За границей вы сейчас бываете? Вам вообще можно сейчас выезжать из страны?
– Мне можно. За границей был в Египте и в Турции, потому что это мне позволяет делать моя чиновничья зарплата, а вот отечественные курорты, скажу честно, недоступны. Да и не поеду я туда только потому, что это «наше». Ведь, откровенно говоря, и сервис не тот, и цены ему совершенно не соответствуют. Да и я просто упертый и принципиальный: не хочу действовать по чьей-то указке.
– Наверняка находились те, кого ваши принципы не устраивали? Приходили «разбираться»?
– В свое время в Ставрополе, пришли два бойца, а я сижу в кабинете. А у меня повсюду стоят кубки, «боевые».
Парни такие:
– Вы вообще кто?
– Я вообще-то руководитель управления
– Да нет, а это что такое?
– А я еще и президент федерации каратэ.
Они говорят «Секундочку!», звонят шефу и говорят, что пришли разбираться, а тут сидит какой-то шкаф, и он вдобавок ко всему президент федерации карате. Он им сказал, чтоб заплатили штраф и быстро из кабинета, чтобы не дай Бог, какие-либо неприятности с ними не случились.
– А в Воронеже такого не случалось?
– В Воронеже такого не было.
– Разница в менталитете или времена поменялись?
– Я думаю, времена поменялись: бизнесмены поняли, что лучше соблюдать законы, а не доводить до каких-либо крайних мер. Тем более все мы делаем честно, открыто и прозрачно.
