Воронеж. 28.06.2023. ABIREG.RU – Интервью – Тамбовский аэропорт на данный момент является единственным работающим в Черноземье. За месяц до начала спецоперации из Тамбова удалось запустить новые рейсы по восьми направлениям. Тогда же аэропортом заинтересовались крупные инвесторы, в том числе «Новапорт» Романа Троценко. На данный момент, после трехмесячного простоя в 2022 году, были возобновлены рейсы только в Москву и Санкт-Петербург. «Абирег» поговорил с директором аэропорта Денисом Дунаевым о бюрократических нюансах бюджетного учреждения, о проблемах с кадрами и господдержкой, о реконструкции полосы. Также господин Дунаев рассказал, возможны ли открытие зарубежных направлений и приватизация аэропорта частным инвестором.
– Как на вашей работе сказалось закрытие 24 февраля 2022 года?
– Как только объявили о начале проведения специальной военной операции, мы тоже вошли в перечень закрытых аэропортов. Мы простаивали 2,5 месяца. До начала спецоперации (вот за моей спиной карта находится) мы осуществляли перелеты по восьми направлениям (Москва, Санкт-Петербург, Калининград, Симферополь, Сочи, Краснодар, Казань и Екатеринбург – прим. ред.) Честно сказать, вот эти восемь направлений наш аэропорт не видел с 2000-х годов, такое количество рейсов было, скорее всего, только в советское время.
Долгое время мы осуществляли только рейсы в Москву, после этого начался переход прав собственности – аэропорт был и акционерным обществом, и банкротился, и только с 2012 года он полноценно подконтролен властям и перешел на баланс области. В ноябре 2021 года, когда у нас поменялся губернатор, Максим Егоров первым делом заинтересовался полетами именно в столицу, потому что рейсы в Москву у нас были отменены, если мне память не изменяет, с 2014 года.
– По какой причине?
– Нерентабельными считались на тот момент. Это субсидированные рейсы. Есть федеральная программа, которая поддерживает перевозки и платит авиакомпаниям. В 2020-2021 годы помимо чартерных рейсов наш аэропорт выполнял полеты в Краснодар, Екатеринбург, Санкт-Петербург. А с 2021 года вернулась Москва благодаря главе региона. Этот рейс начала полностью субсидировать область. Скажу вам честно, как только рейсы запустили, они сразу же стали востребованными, в том числе из-за доступной цены.
– Сколько сейчас стоит долететь до Москвы?
– В среднем от 3 тыс. до 5,5 тыс. в зависимости от дня недели. В пятницу, как правило, авиакомпания немного поднимает цену.
– В общем, Москва популярна?
– Москва сразу стала популярной, потому что лететь всего 50 минут. С учетом регистрации и вылета, два часа – и вы во Внуково. Мы в целом проводили оценку дополнительных полетов и рейсов. В 2021 году пассажиропоток у нас начал расти и составил около 31 тыс. человек. Поэтому мы пересмотрели программу полетов на 2022 год и запустили новые рейсы с 1 января 2022 года. Это те восемь направлений, о которых я говорил выше. Рейсы в Сочи и Калининград были очень популярны. И как только мы «накатали» новые направления, через полтора месяца мы попали под закрытие. И вся проблема заключалась в том, что мы не могли получить федеральную помощь, которую выделили на простаивающие аэропорты.
– Почему?
– Мы – бюджетная организация, находимся полностью на балансе области. Когда председатель правительства Михаил Мишустин впервые заявил о компенсации за простой, мы написали письмо на его имя с просьбой оказать материальную помощь. Потому что наша упущенная выгода за два месяца составила порядка 15 млн рублей с учетом всех рейсов и дополнительных услуг. Все остальные аэропорты получили компенсацию, а наш аэропорт пришлось субсидировать области, потому что предприятие надо было как-то сохранять.
– То есть от федеральных властей вы ничего не получили?
– К сожалению. Нам ответили из правительства, что законодательная база не подразумевает федеральное финансирование для компенсации бюджетному учреждению. По сути, нас содержала область и компенсировала убытки. При этом региональные власти могли сделать запросы, чтобы получить федеральные субсидии. Вот эта модель бюрократическая, конечно, повергла нас в шок, потому что мы понимали, что, не получив этих субсидий, аэропорт мог вообще прекратить свое существование.
– Как вам всё-таки удалось добиться возобновления работы аэропорта?
– Периодически беседовали с главой региона, с курирующими замами, в итоге было принято решение обратиться в Росавиацию, чтобы пересмотрели наше положение. По сути, мы попали в трехсоткилометровую зону закрытия, но на уровне 295 км, если быть точным. Эта небольшая погрешность позволила нам всё-таки открыться, но с ограничениями по входному коридору с южной стороны, где закрыто воздушное пространство. Также нам пришлось отказаться от большинства направлений, потому что теперь приходится облетать запретное воздушное пространство, а наши самолеты на такую дальность не рассчитаны.
– Как отразилось на аэропорте возобновление полетов, в то время как соседи закрыты до сих пор?
– Самолеты летят [под завязку]. Если, допустим, еще в зимний период было всего два рейса в неделю в Санкт-Петербург, то к лету и периоду отпусков мы попросили Росавиацию просубсидировать еще два. Даже с учетом увеличения количества рейсов билеты купить непросто из-за высокого спроса. Направления очень востребованы, очень. Но, несмотря на это, мы всё еще небольшой региональный аэропорт без столичной суеты. Люди спокойно приехали, зарегистрировались, сели в самолет – всё по-домашнему. Мы пока не стремимся быть большим аэропортом.
– Приезжают ли к вам из других регионов? Например, есть ли смысл ехать из Воронежа в Тамбов, чтобы долететь до Москвы?
– Судя по номерам авто, которые к нам приезжают перед рейсами, это Воронеж, Липецк, Рязань. Про Воронеж даже больше скажу. Чартерные рейсы к вашим руководителям летят к нам, их тут встречают машины и везут в Воронеж.
– В общем, министры, которые в Воронеж приезжали, у вас садились?
– В основном. Судя по заявкам, это пользуется спросом. К нам не только самолеты, но и вертолеты прилетают. Но всё зависит от погоды. Вот, например, сегодня наш губернатор летит в Москву.
– Губернатор решил заняться аэропортом, чтобы беспрепятственно в Москву летать?
– Бытовало такое мнение поначалу, мол, вот, москвич пришел. А на самом деле, я вам честно скажу, этот вопрос прорабатывался давно уже и при старом руководстве.
– При Александре Никитине?
– Да. Я знаю, что ежегодно пытались возобновить полеты в Москву.
– И почему с прошлыми властями не получилось достичь договоренностей?
– Я не буду комментировать. Я просто при прошлых властях совсем чуть-чуть работал, с января 2021 года. Но, возможно, какие-то финансовые вопросы мешали.
– Вы сказали о правовой коллизии, что частным аэропортам правительство заплатило какие-то компенсации, а вам – нет. Как строится экономическая модель, в чем принципиальная разница между государственным и частным аэропортом?
– Принципиальная разница в том, что частные аэропорты помимо собственных вырученных средств могут направить на свое развитие субсидии из федерального центра. Им их проще получить и проще потратить. Нам, как областному бюджетному учреждению, нужно пройти миллион согласований, чтобы получить эти деньги. Как и в любом госучреждении – бюрократия. Чтобы пробить эту стену, приходится приложить большие усилия. Хорошо, что в области у нас есть четкая и понятная иерархия – от правительства региона нас курирует Министерство автомобильных дорог и транспорта. Мы напрямую работаем с профильным замминистра, в ведении которого находится аэропорт. Сам глава региона очень погружен в эту тему, так как с него, по сути, и началось возрождение аэропорта. Но от бюрократических проволочек никуда не деться, поэтому приходится мириться с ними и решать вопросы.
Например, в прошлом году мы приступили к ремонту взлетно-посадочной полосы, который не проводился с 1976 года от слова «совсем». Ее, конечно, латали, проводили ямочный ремонт, но, сами понимаете, за 40 лет даже бетон устает. И основной причиной начать ее ремонт в прошлом году стал заканчивающийся в феврале 2023 года сертификат соответствия аэродрома. Если бы мы не сделали эту взлетно-посадочную полосу, то аэропорт перестал бы существовать.
– Деньги на реконструкцию выделило правительство Тамбовской области?
– Да, 580 млн рублей. Это общая сумма с учетом всех строительных контролей. Ремонт был окончен в феврале, контракт выполнили на полную стоимость. Теперь мы ждем от Росавиации сертификат соответствия аэродрома после устранения всех недостатков, выявленных комиссией из Государственного научно-исследовательского института гражданской авиации. Получение сертификата позволит нам эксплуатировать ВПП еще пять лет.
– Я так понимаю, что взлетно-посадочную полосу вы удлинили и теперь сможете принять Sukhoi Superjet?
– Нет, полосу мы не удлиняли. Ее физические свойства не менялись, иначе это был бы капитальный ремонт, а это миллиарды и совсем другие масштабы. Было принято решение сделать восстановительный ремонт. Мы закатали почти все огрехи. За счет того, что на старые плиты мы положили асфальтобетон, мы увеличили прочность нашей взлетно-посадочной полосы. После получения сертификата соответствия мы будем добиваться разрешения на использование Sukhoi Superjet. У этого самолета много модификаций, мы выбрали самую простую и небольшую. Полоса у нас не удлинена, она всего 2,1 тыс. м при стандарте в 2,5 тыс. м. Но и наши показатели подходят для эксплуатации.
– Просто ограничение по судам.
– Всё верно. Если в Sukhoi Superjet 100 кресел, мы сможем использовать только 85 из них на основе расчетов по взлетной массе относительно длины полосы. Но дальность полетов этого самолета поможет нам вернуть рейсы в Сочи, Калининград и открыть новое направление в Минеральные Воды. В планах также вернуть Казань и Екатеринбург. До спецоперации обсуждались рейсы в Минск. Сейчас не буду говорить, на какой они стадии.
– И когда вы сможете расширить географию полетов? Это перспектива следующего года?
– Да. Будем смотреть реально на вещи. Получение свидетельства и разрешения на эксплуатацию нового воздушного судна – тоже нелегкая и длительная процедура. Служба поиска и спасения должна пройти соответствующую аттестацию, чтобы принимать эти самолеты. Нам для этого уже увеличили штат на 22 человека, областной бюджет заложил дополнительные средства на зарплату. Также сейчас ведем переговоры с авиакомпанией S7. После того как мы восстановили несущую способность полосы, у нас открывается возможность работать с ними. У них в парке есть такие самолеты, как Embraer, которые нам тоже подходят.
– Как авиакомпании заходят в аэропорт? Это вы инициируете переговоры или они сами проявляют интерес?
– Авиакомпании ревностно к этому относятся и мониторят рынок, а особенно все ремонты, которые происходят в аэропортах России, потому что новые направления им тоже выгодны. Но мы раньше никогда не заявлялись, потому что наша полоса не позволяла.
– Может, пока фантастично звучит: думали о зарубежных направлениях?
– Это вполне реально, но, честно скажу, сначала надо восстановить и «накатать» внутренние направления. Международные уже потом.
– А реконструкция аэропорта уже полностью завершена?
– Нет. Завершена реконструкция полосы, а модернизация всего нашего комплекса обслуживающей техники идет полным ходом. Мы докупаем необходимую технику, потому что под новые самолеты нужны определенные трап и лифты для людей с ограниченными возможностями, чтобы можно было доставлять пассажиров на борт.
– Пока за рамки 580 млн рублей не вышли? Укладываетесь? Не требуется ли дополнительное финансирование?
– Требуется. Я вам скажу больше, 580 млн рублей было потрачено только на ремонт полосы. На ближайшие два года нам выделили еще 348 млн рублей на закупку специализированной техники. Финансирование идет, за нами смотрят, контролируют расходы.
– Кто подрядчиком выступал по ремонту полосы? Какая-то известная компания?
– Подрядчиком по итогам торгов был определен местный «Тамбовавтодор». Компания полностью соответствовала требованиям по производству асфальтобетона, это было одним из основных критериев. Я так понимаю, что в торгах немногие заинтересованы были. Московские компании не брались из-за небольшой суммы контракта. Но всё, что ни делается, всё к лучшему.
Большим плюсом стал местный подрядчик. Не будем кривить душой: если был бы какой-то иногородний, было бы проблематично с него спрашивать. Здесь свой человек под боком, который всегда, если что-то не так сделал, исправит. Плюс по контракту у нас еще гарантийное обслуживание в течение трех лет.
– Расскажите, как изменился пассажиропоток в связи с пандемией, спецоперацией и другими ограничениями.
– С учетом простоя в прошлом году пассажиропоток составил более 25 тыс. человек. Я думаю, мы в этом году перешагнем этот порог и к 30 тыс. вернемся. Это железобетонно. Уже, по данным на начало июня, пассажиропоток составил 13,3 тыс. человек.
– Мы уже затрагивали тему разницы между государственным и частным аэропортом. В теории возможно, что какой-либо инвестор выступит с инициативой выкупить аэропорт у властей, например?
– Не в теории, а на практике.
– Уже есть интересанты?
– В 2021 году, еще до спецоперации, к нам приезжали представители «Новапорта» и «Аэропортов России». Шла речь о том, чтобы приватизировать наш аэропорт. Одним из их условий была реконструкция полосы нашими силами, а в инфраструктуру они обещали вложиться сами. Сейчас полосу сделали, «накатываем» рейсы. Я не знаю, что будет. Решать властям. Это всё реально. Но давайте на вещи смотреть трезво: взлетно-посадочная полоса сделана, а это основное, что есть в аэропорту. Если говорить про удлинение и про изменение ее физических и технических свойств, нужно вложить миллиарды. Чтобы воплотить этот проект в жизнь, надо хотя бы несколько лет поработать, чтобы это начало прибыль приносить. Потом, я думаю, коммерсантов это будет интересовать.
– Во сколько бы вы оценили сейчас аэропорт как комплекс в целом?
– Вы спрашиваете меня, как директора этого учреждения, во сколько я оценю этот аэропорт? За два года столько сил и средств было вложено. Для меня он бесценен, я вам честно скажу. Просто я душой настолько весь в работе, еще раз говорю, сколько вложено сюда сил и нервов, очень жалко было бы, если бы его продали. Не могу вам точную цифру сказать.
– 5 млрд рублей?
– Больше. С учетом полосы, инфраструктуры и здания.
– Вы сказали, что нужно обкатать полосу и рейсы, чтобы выйти в прибыль. В открытых источниках нет ваших финансовых показателей.
– Да, потому что мы бюджетная организация.
– Тогда скажите, вы в плюсе или в убытке.
– Мы на дотациях. Поймите, аэропорт – это очень дорогое предприятие. Авиация сама по себе подразумевает вложение больших денег. Я почему вначале вам и сказал, что даже частники живут на субсидиях и дотациях от государства, потому что они самостоятельно не вытянули бы это всё. Говорить о какой-то колоссальной прибыли пока нет смысла, мы на бюджете, на субсидиях.
Прежде всего мы преследуем цель сделать доступными направления для жителей региона. И уж потом можно говорить об окупаемости. За последние два года, честно скажу, с заработанных денег мы начали что-то инвестировать, приводить в порядок, потому что брошенное было предприятие. Если в 2019-2020 годы еле на зарплату хватало... Хотя я не скажу, что и сейчас у нас зарплаты большие. Почти половина сотрудников работает по МРОТ. Все эти ставки регулируются областью и в основном они рассчитаны на молодых пенсионеров. Я сам пенсионер. Окончил военное училище, уже четыре года как на пенсии. У меня пенсия есть плюс зарплата. Тут большинство работников – военные и силовики на пенсии. С кадрами пока так.
– В общем, как один из источников дохода, но не основной.
– Да. С кадрами, конечно, проблема. Новеньких еще нужно обучать, чтобы они могли самостоятельно работать со временем. Решаем все эти вопросы по ходу.
– Пара завершающих вопросов по отрасли в целом. Сколько еще месяцев или лет закрытые аэропорты смогут просуществовать? Сейчас они на субсидиях, но в целом такая неопределенность...
– В правильном вы направлении мыслите. Это очень большая проблема. Если в ближайшее время как-то это всё не решится, мы действительно можем потерять много профессионалов в этой сфере, о чем я только что сказал. Чтобы воспитать, вырастить человека, который будет работать, на это надо очень много времени и денежных вложений. Как я слышал, пока аэропорты сохраняют места. Это правильно с точки зрения работодателя, лучше как-то человека стимулировать, удерживать хоть чем-то. Потом его проще будет в строй поставить, когда всё это закончится. В авиации люди работают с душой. Кто болеет за авиацию, он ее не бросит и потом вернется.
– Чтобы закончить на позитивной ноте, назовите Топ-3 характеристики качественного аэропорта.
– В первую очередь это безопасность. Затем идут доступность и востребованность. Сейчас очень приятно, что мы нужны даже людям из других регионов. Всё-таки Тамбов тешит самолюбие.
– Наверное, нехорошо так говорить, но ваш маленький аэропорт на фоне неудачного положения соседей может получить еще больший толчок для развития.
– Нам чуть-чуть надо дать поднять голову, люди привыкнут. Потом, когда другие аэропорты откроются, все их пассажиры к ним вернутся. Но и мы к тому времени будем другими.
