1 июля стало еще одним вызовом для бизнеса в целой череде этих самых вызовов. Завершился мораторий на рост коммунальных тарифов, и теперь владельцы и топ-менеджеры компаний готовятся к росту издержек. Может ли власть на уровне регионов хоть как-то помочь смягчить этот фактор? Поговорили с министром тарифного регулирования Воронежской области Людмилой Шелякиной.
Справка
Людмила Шелякина родилась в 1979 году в селе Залиман Богучарского района Воронежской области. Получила высшие образования по специальностям «менеджмент», «экономика и управление предприятием (машиностроение)» и «государственное и муниципальное управление». С ноября 2023 года – министр тарифного регулирования Воронежской области. Ранее занимала руководящие должности в «Воронежоблгазе» и «Газпром газораспределение Воронеж».
– Ковид и СВО принесли и приносят бизнесу немало вызовов. А сейчас случился хоть и заранее анонсированный, но всё равно неприятный для предпринимателей рост цен на коммуналку. Какой вы видите свою поддержку бизнеса в текущих условиях?
– В 2020 году в период ковидных ограничений, когда 80% наших сотрудников и сами регулируемые организации оказались на удаленке, мы задались целью цифровизации тарифного регулирования. Естественно, тот формат, который был на бумажных носителях, стал неудобен. Именно тогда мы развили свою информационную систему. В то сложное время удалось своевременно утвердить все тарифы. Могу сказать, что наша кампания прошла довольно спокойно относительно других регионов. Потому что регулируемым организациям не приходилось передвигаться, а благодаря цифровизации удалось преодолеть психологическую нагрузку. Мы много посвятили этому времени и сил, и в других регионах даже спрашивали, как нам это удалось. Например, раньше ресурсовикам приходилось приезжать к нам из районов области километров за 250, чтобы заслушать вопрос на 10-15 минут, и уезжать назад. Сейчас достаточно просто подключиться по видеосвязи, предоставить все аргументы и заявки в электронном виде.
А когда началась уже спецоперация, то вводились санкции и некоторые организации попали под их действие, что привело к ограничениям по ремонтным и инвестиционным программам. В 2022 году указом федерального правительства были пересмотрены тарифы, когда поддержали именно производителей. Была создана «подушка», запас времени для закупки сырья и материалов, чтобы обеспечить импортозамещение и избежать срывов производственных процессов. Наверное, в этом была главная поддержка.
Еще один вид помощи – принятие решения федеральными властями по введению моратория на отрицательные корректировки по неисполнению инвестиционных программ. То есть бизнесу дали возможность выполнить обязательства в нашей сфере несколько позже. И за это у них не отбирали деньги, полученные в виде выручки через тарифы. Теперь мы будем анализировать, как компании с этим справились, уже в 2025 году, а не год к году, начиная с 2022-го.
Можно сказать, бизнесу дали время восстановиться от внешних потрясений и не «трогали» по тарифам.
– Эти меры произвели реальный эффект?
– Конечно, да. Такие крупные корпорации, как «Росатом» или «Россети», попали в санкционные списки, а их оборудование по большей части было импортным, его невозможно было оперативно закупить, вызвать для обслуживания иностранных специалистов. Естественно, это была возможность перепрофилироваться, провести импортозамещение, обучить собственных сотрудников.
– Вы работали на предприятиях, имели возможность посмотреть на тарифное регулирование, скажем так, с других позиций. Какие выводы сделали для себя из этого опыта, уже работая на госслужбе?
– Конечно, когда поработал с обеих сторон, понимаешь, что системы управления, которые есть в бизнесе, не всегда действуют в системе государственной власти, потому что на госслужбе всё более структурировано. Однозначно могу сказать, что направление цифровизации – это как раз то, что нужно бизнесу, то, что я сама, как управленец, ожидала от власти, будучи на другой стороне. Мне приходилось подготавливать огромные папки бумажных документов, всё это сканировать. Был случай, когда мы готовили обоснование для технологического присоединения и органы регулирования запросили у нас документацию, а мы в ответ попросили представить ее в цифровом формате. К сожалению, нам сказали нет, всё должно было пройти по старинке: прошито, пронумеровано и так далее. Пришлось подключить к выполнению задачи сразу 30 человек, которых оторвали от их текущих дел: они просто готовили «бумажные» папки.
– Но новые проблемы для бизнеса продолжают появляться, и, скорее всего, этот процесс еще не закончился. Сейчас-то власть может помочь?
– Мы подчиняемся федеральным властям, все решения в тарифном регулировании принимаются там, а не нами в регионах. Наша же задача – обеспечить меры поддержки уже, что называется, на местах. Если наши федеральные коллеги разработают и внедрят новые инструменты помощи, мы обязательно включимся в этот процесс в рамках наших полномочий.
– Сейчас компании сталкиваются не только с повышением тарифов, но и с обострившейся нехваткой кадров. Есть гарантии, что концессионеры в Воронеже будут обеспечены сотрудниками так, чтобы выполнять свои обязательства в интересах корпоративных и частных потребителей – бизнеса и населения?
– Нехватка специалистов ощущается во всех сферах, у нас не только концессионеры реализуют коммунальные услуги и осуществляют поставки. Вы постоянно слышите про «РВК-Воронеж» и «Квадру», но у нас есть порядка 400 организаций. Они все испытывают кадровый голод, особенно в районах области. Да, мы это видим, но, насколько я знаю, у нас есть студенты, которые выпускаются, вся надежда на молодежь. Кроме того, концессионеры развивают и повышают уровень компетенций уже действующего персонала. Это же система, когда в людей нужно всё время вкладывать, развивать их и находить замену в случае их ухода. Я только за, чтобы люди развивались и обязательно становились профессионалами в своей отрасли. Тут нет одного «лекарства», но ресурсоснабжающие организации делают очень многое, чтобы все мы своевременно получали качественные ресурсы.
– Те же «РВК-Воронеж» и «Квадра», по крайней мере на бумаге, регулярно показывают достаточно большую чистую прибыль. На что им жаловаться?
– Не всегда чистая прибыль, которую мы с вами видим в отчетностях, – это деньги, остающиеся в распоряжении предприятий. Потому что они идут на модернизацию сетей, их реконструкцию, постоянное развитие. Естественно, бывают вопросы, с которыми и крупные концессионеры к нам обращаются. Например, спецоперация поставила перед «РВК-Воронеж», «Квадрой», «Россетями» и многими другими задачу обеспечить куда большую защищенность объектов коммунальной инфраструктуры, чем раньше. А на это тоже нужны деньги.
Еще один вопрос – уровень зарплат на таких предприятиях. Ведь он зависит от величины тарифа в том числе. У концессионеров для рабочих специальностей не самые высокие зарплаты, поэтому они обращаются к властям, чтобы найти какой-то компромисс. Иначе они будут непривлекательны для персонала как работодатели. Мы стараемся искать решения, соблюдая основы ценообразования, которые задает Минэкономразвития.
– Какие у вас управленческие принципы, которых вы придерживаетесь всегда?
– Учитывая, что госслужба отличается от бизнеса, это, конечно, публичное управление. Мы постоянно взаимодействуем с бизнесом в открытом режиме, в том числе и через общественный совет при министерстве. Также регулярно выступаем в СМИ, детализируя дискуссионные вопросы. Еще есть экспертный совет, состоящий из специалистов разных направлений и предприятий, где мы регулярно обсуждаем отраслевые темы. Вместе с тем публичность и открытость, естественно, обязательны, но так как тарифное регулирование опирается на нормативную базу, то у нас жестко расписаны сроки принятия решений, их опубликований и утверждений.
