– Сколько ежегодно в Воронежской области появляется новых некоммерческих организаций (НКО) и прекращает деятельность?
– Около 150. Из них третья часть создается при нашей поддержке. Если брать соотношение, то где-то сколько пришло, столько и ушло. Те организации, которые не сдавали отчеты в Минюст, не вели никакой деятельности и так далее, выбывают. Сейчас в регионе около 2,6 тыс. некоммерческих организаций.
– Какие сейчас происходят изменения в принципах работы НКО?
– В первом чтении в Госдуме приняли поправки, согласно которым может быть отменен аудит для благотворительных фондов, где оборот до 3 млн рублей. И это будет положительным моментом, ведь аудит стоит денег. В этом году вводят электронную отчетность, и вот за услуги НКО уже придется платить.
В этом году президент РФ Владимир Путин на встрече с липецкими общественниками сообщил, что Фонд президентских грантов выделит дополнительно 3 млрд рублей на поддержку и проведение региональных конкурсов для социально ориентированных НКО. То есть, регионы на софинансирование своих программ получат дополнительные средства. От 30 до 70 % в зависимости от того, дотационный регион или нет.
– Сколько составляет ежегодная поддержка НКО из бюджетов?
– Объем поддержки НКО по региональным программам составляет порядка 45 млн рублей. Соответственно, в этом году мы можем попробовать получить из Фонда президентских грантов на проведение региональных конкурсов дополнительно 25-30 млн рублей. В прошлом году суммарно НКО «выиграли» грантов на 82 млн рублей, это 51 организация.
– Ресурсный центр подает заявки на гранты для НКО?
– Центр уже трижды становился победителем конкурса президентских грантов. У нас работает проектная лаборатория, мы консультируем НКО по написанию грантовых заявок, юридическим аспектам, выстраиваем полностью логистику проекта, бюджетирование. Работа направлена на повышение качества деятельности НКО. Мы достаточно плотно работаем с районами области. Мы помогаем сообществам, которые вышли уже на определенный уровень понимания, что нужно уже создавать НКО, консультируем по созданию. Выезжаем в районы, проводим семинары, круглые столы, и это дает результат. В прошлом году мы помогли 13 сообществам создать НКО в районах области. Сейчас интерес проявляют ТОСы в плане регистрации как НКО, два ТОСа уже получили статус юрлица . И если, как правило, лет пять назад в районах были только советы ветеранов, общества инвалидов, кое-где женсоветы, то сейчас динамика пошла совсем другая.
– ТОСы хотят получать регистрации в качестве НКО?
– Хорошая практика есть в Волгоградской области. У них ТОСы подают заявки на президентские гранты как НКО. У нас пока они могут подавать заявки только на региональные субсидии на благоустройство.
– Какие направления охватывают, в основном, региональные НКО? Есть ли уникальные услуги, которые не оказывают коммерческие организации?
– Направлений много. К тому же, есть благотворительные организации, которые оказывают услуги, но деньги за это не берут. Например, «Общие дети», к примеру, занимается тем, что собирает средства и оплачивает работу нянечек, которые следят за детьми «отказниками» в учреждениях здравоохранения. Потому что на данный момент услуги нянь в рамках ОМС не оплачиваются.
– Это уникальная услуга, получается?
– По сути, да. Заместитель председателя Совета Федерации Галина Карелова говорит про инновационные услуги, комбинированные, которые могут оказываться НКО. И в регионе уже стало нормой, когда пожилых людей обучают работе на компьютере, работе в социальных сетях и собственной безопасности. И в этом есть определенная уникальность. При этом оказанием этих услуг занимаются как сами пенсионеры, так и неравнодушное молодое поколение. По работе с пожилыми людьми на сегодняшний день достаточно хорошая динамика. Недавно в Воронежской области прошел первый слет серебряных волонтеров, обсуждали вопросы повышение их роли в жизни общества. И это направление сейчас тоже тренд в развитии НКО.
– Когда пожилые помогают пожилым?
– Нет, это когда активное старшее поколение сами работают волонтерами. У организации «Не жди», например, есть проект взаимопомощи друг другу, которому уже несколько лет.
– То есть, еще даже до разговоров о пенсионной реформе появились проекты по пиару активного долголетия? Сейчас это уже популярная федеральная тема.
– На самом деле в Воронежской области эти проекты были уже очень давно. Технологии работы с пожилыми наработаны, но может так массово не тиражировались.
– Кстати, религиозные организации вписаны в структуру НКО?
– Все приходы зарегистрированы как религиозные организации, это отдельная форма НКО. Что касается местной Епархии, то мы с ними достаточно плотно сотрудничаем. Их организации пишут, в том числе, грантовые заявки, и достаточно успешно. Буквально недавно открыли приют для мам, которые подвержены зависимостям и попали в трудную жизненную ситуацию. Мы организуем семинары по написанию грантовых заявок, и хорошая положительная динамика идет.
Потому что, если брать небольшие приходы, которые находятся в селах, особенно в маленьких, то они, по сути, являются неким центром общественной жизни. И когда получают средства поддержки на проекты, направленные на социально незащищенных, на работу с детьми, молодежью, возрастает позитивный эффект в социальной жизни села.
– Что касается иностранных агентов, которых несколько лет назад «почистил» Минюст. Есть ли в Воронежской области некоммерческие организации, в чьей структуре имеются иностранные компании?
– У нас есть организации, у которых в уставе указана международная деятельность. И наши организации ведут такую деятельность, к примеру, ВПО «Сила – в единстве» по гранту реконструировал два захоронения советских солдат в Польше. Есть единственная организация иноагент – «Центр защиты прав СМИ».
– Существует общероссийский тренд на продвижение НКО как поставщиков соцуслуг в регионах. Как в регионе развивается направление?
– Тренд задал президент четыре года назад, когда предложил поэтапную передачу 10 % средств на оказали услуг в социальной сфере НКО. На сегодняшний день в реестре поставщиков соцуслуг Воронежской области входит 120 организаций, из них 13 НКО, одна коммерческая организация и государственные учреждения.
– Зачем вообще НКО входить в этот реестр? Может, можно работать, получать гранты и без него?
– Да, НКО, может и не входить. Вхождение в этот список дает скорее перспективу на создание устойчивой работы НКО. Не по разовым грантам, а системно. Но здесь тоже есть определенные проблемы. Это пока только механизм, и он отрабатывается. Поэтому ни одна из этих 13 НКО не подает заявки к возмещению стоимости за оказанные услуги, хотя они имеют на это право. И здесь причин несколько. Во-первых, сами тарифы, они для НКО не настолько рентабельны, чтобы входить в этот процесс по системному оказанию соцуслуг. Во-вторых, большая отчетность, которая требует дополнительного сотрудника. Для НКО сложно найти такой объем работа, чтоб это было как минимум рентабельно для нее.
– Действительно ли НКО работают с малообеспеченными слоями населения? А в условиях, когда доходы населения не растут, это становится особенно актуально?
– Если мы говорим именно о социально ориентированных НКО, конечно, в большей степени они работают с социально незащищенными категориями граждан. К примеру, областная организация «Многодетная семья». Этой организации более 25 лет и создавалась она именно в интересах многодетных семей для решения социальных проблем и взаимоподдержки.
Ирина Овчарова
Время Воронежа, 17:11, 07.02.2020
