Аналитик Александр Фролов специально для «Известий» – о последствиях обвала нефтяного рынка на фоне коронавируса.
Цена на североморскую смесь нефти Brent опустилась до $49,9. Это произошло на фоне снизившихся прогнозов роста спроса на черное золото, усилившихся противоречий между странами ОПЕК+ и снижения промышленной активности в Китае, произошедшего из-за мер против распространения коронавируса. Негативную роль распространения этого вируса для мировой и российской экономик 1 марта отметил президент России Владимир Путин на совещании, посвященном ситуации на глобальных сырьевых рынках.
– Судя по всему, мы являемся свидетелями того, что происходит с этим так называемым коронавирусом именно в таком глобальном масштабе, – подчеркнул глава государства. – Негативные последствия уже дают о себе знать, затрагивают всю систему мирохозяйственных связей, практически все государства, учитывая сегодняшнюю высочайшую взаимозависимость и взаимосвязанность экономик.
Главными вопросами для России в сложившейся ситуации являются два: как долго будет продолжаться борьба с опасным вирусом и насколько продолжительным окажется шторм на энергетических рынках, оказывающий воздействие на экономику страны.
Сегодняшнее падение цен является логичным развитием процессов, которые были запущены в 2018 году. Напомним, в тот период цены на нефть стремительно восстанавливались – за год они подскочили с $65 до $85 за баррель. Но в октябре 2018 года началось резкое падение, после которого Brent стабилизировался в промежутке $6–65 долларов. Причина снижения заключалась во вполне ожидаемом перепроизводстве, основным виновником которого оказались Соединенные Штаты.
Являясь одной из главных пострадавших от кризиса 2014–2016 годов, нефтегазовая отрасль США начала восстанавливаться после заключения сделки ОПЕК+. Усилия других стран по стабилизации рынка нефти и вызванный этим рост цен привели к тому, что американские компании в течение 2018 года нарастили добычу на впечатляющие 2 млн баррелей – до 11,7 млн баррелей в сутки.
Перед американской экономикой маячили сияющие перспективы: снижение зависимости от внешних поставщиков и значительное развитие нефтегазового сектора. Но с падением цен перспективы сильно померкли. Добыча нефти в 2019 году продолжала расти, но динамика упала до 1,2 млн баррелей в год. За январь и февраль 2020-го добыча черного золота в США и вовсе колеблется в пределах 12,9–13 млн баррелей.
Рост производства собственного сырья не привел и к пропорциональному падению импорта, так как в силу ряда причин далеко не вся произведенная в Штатах нефть находит потребителя внутри страны. Поэтому сегодня мы наблюдаем в США увеличение экспорта при одновременном сохранении значительных объемов импорта. Всё это сопровождается возрастающим количеством банкротств в американском нефтегазовом секторе – компании не справляются в колоссальной долговой нагрузкой в условиях низких цен.
В 2020 году канистру керосина в костер этих проблем плеснул коронавирус.
– В Китайской Народной Республике, как вы знаете, которая первой столкнулась с распространением заболевания, индексы деловой активности, опубликованные в эту пятницу, опустились ниже минимальных значений глобального кризиса 2008 года, – отметил Владимир Путин.
Активность китайской промышленности снизилась – многие предприятия, чтобы не допустить распространения опасного вируса, отправили сотрудников в отпуска, значительно уменьшив выпуск продукции. Последствия этого решения уже ощутили на себе многие сектора мировой экономики: от микроэлектроники до нефтегаза.
Для нефтегазового сектора Китай важен как самый динамично развивающийся рынок, обеспечивающий значительную долю роста спроса на нефть и газ. Снижение активности промышленных предприятий означало снижение спроса на энергоносители. В феврале уважаемые международные организации начали корректировать свои прогнозы в сторону уменьшения. Так, ОПЕК пересмотрела прогноз на 220 тыс. баррелей в стуки – до 990 тыс. баррелей. А Международное энергетическое агентство ударилось в еще больший пессимизм – сокращение на 365 тыс. баррелей в стуки (до 825 тыс. баррелей). На этом мрачном фоне и началось падение цен на черное золото.
Но в данном случае стоит обратить внимание на следующее. Речь идет не о падении спроса, а о снижении темпов его роста. Сейчас в мире ежесуточно потребляется более 100 млн баррелей в сутки. Конечно, если бы предполагалось, что китайская промышленность останется на паузе еще на пару месяцев, то мировую нефтегазовую отрасль ждали бы крайне серьезные последствия. Но КНР демонстрирует улучшение эпидемиологической обстановки. Кроме того, сроки отпусков, а с ними и перерывы в работе заводов определялись инкубационным периодом коронавируса, который по некоторым данным составляет около трех недель. Соответственно, в начале марта, скорее всего, начнется оживление китайской промышленности. Динамика роста спроса на нефть улучшится.
Но это – благоприятный, хотя и наиболее ожидаемый сценарий. Что если оживления не произойдет, а рост спроса на нефть продолжит снижение. Судя по всему, именно на это рассчитывают страны ОПЕК, предлагая России совместно сократить добычу. Наша страна на данном этапе ответила на это предложение отказом. Такой подход вполне объясним.
С одной стороны, текущие цены на нефть ниже заложенных в бюджет. Беспокойства добавляет и тот факт, что Китай – один из основных потребителей нашей нефти. Но при прочих равных условиях нынешний уровень цен не смертелен для российской экономики, которая за последние пять лет пережила куда более глубокое падение энергетических рынков. Российские нефтегазовые компании смогли в условиях сверхнизких цен провести модернизацию нефтеперерабатывающих производств, заместить значительную часть импортной продукции и расширить объемы высокотехнологического нефтегазового экспорта. Также наши компании регулярно демонстрировали положительный финансовый результат. В отличие от ряда крупных мировых игроков. Не говоря уже об американских нефтегазовых компаниях.
Министерство энергетики США прогнозирует рост местной добычи нефти. А неконтролируемый рост американской добычи даже в условиях нормально функционирующей мировой экономики создает риск перепроизводства в глобальном масштабе. Текущие же условия крайне благоприятны для ускорения банкротств нефтегазовых предприятий в Соединенных Штатах, а в идеале – и для снижения добычи. Это существенно оздоровило бы мировые энергетические рынки и, даже при более скромной динамике роста спроса, обеспечило стабилизацию и рост цен на нефть и газ.
Иными словами, падение цен хоть и бьет по российским нефтегазовым компаниям, но для многих зарубежных игроков этот удар окажется куда более чувствительным. А кого-то из них и вовсе свалит с ног. Освободившееся место смогут занять более устойчивые компании. В том числе – российские.
Автор – аналитик, заместитель генерального директора Института национальной энергетики.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Александр Фролов
Газета «Известия», 08:00, 02.03.2020
