Воронеж. 27.02.2023. ABIREG.RU – Аналитика – Липецкий бизнес-омбудсмен Александр Бабанов скоро получит новые полномочия. В областной закон планируют ввести изменения, позволяющие омбудсмену посещать обвиняемых или осужденных по экономическим преступлениям в СИЗО и колониях без специального разрешения ФСИН. Эта практика сейчас применяется и в других регионах страны. «Абирег» обсудил с господином Бабановым смысл этой инициативы, ведь он и раньше беспрепятственно посещал места заключения. Также бизнес-омбудсмен поделился своими соображениями о плюсах использования на предприятиях труда осужденных к принудительным работам и о необходимости гуманизации меры пресечения для бизнесменов.
– Александр Александрович, расскажите подробнее о необходимости внесения изменений в законодательство.
– Давайте пойдем от общего к частному. Я с первого дня своей работы на этом посту посещал предпринимателей в СИЗО и колониях, опираясь на полномочия, закрепленные в Уголовно-исполнительном кодексе Российской Федерации, и на Федеральный закон «Об уполномоченных по защите прав предпринимателей в Российской Федерации» от 07.05.2013 № 78-ФЗ (последняя редакция).
Сейчас депутаты приводят в полное соответствие областной закон «Об уполномоченном...» с федеральным. Происходит некая гармонизация федерального и областного законодательства.
Мы и раньше вместе с адвокатским сообществом пытались помочь предпринимателям выйти из колонии по УДО или смягчить меру пресечения. Мы всегда были в контакте с ФСИН и прокуратурой по этим вопросам.
Но если говорить о каких-либо новшествах, то сейчас в фокусе нашего взаимодействия с ФСИН находится тема организации работы исправительных центров. На сегодня у осужденных, в том числе и предпринимателей, есть возможность через суд получить альтернативное наказание в виде принудительных работ в исправительном центре.
Если суд заявление удовлетворяет, то человека переводят в исправительный центр, который, по сути, является охраняемым общежитием. В Липецкой области такой центр был открыт в ноябре 2021 года.
– В чем заключается ваша задача?
– Я помогаю ФСИН найти тех предпринимателей, которые готовы на своих производствах использовать труд вставших на путь исправления осужденных и переведенных из колонии в исправительный центр.
Обычно это не очень высококвалифицированные работы. Например, на заводе «Свободный сокол» есть операции по обрубке литья, по заточке. Они достаточно тяжелые, и туда не так просто найти работников с открытого рынка труда.
– Какие компании идут вам навстречу кроме «Свободного сокола»?
– Ряд строительных компаний. Также была речь о том, чтобы принять осужденных рабочих для уборки улиц, в общем, в сферу ЖКХ. С учетом того, что мигрантов у нас сейчас по ряду причин становится меньше, то сфера ЖКХ – это как раз та сфера, где принудительные работы осужденных очень даже будут полезны.
Вообще нашей задачей в идеале является создание исправительного центра на базе крупного предприятия. Чтобы не возить рабочих туда-сюда, а чтобы они могли жить на территории предприятия. Но, к сожалению, с «Соколом» у нас не получилось этот проект реализовать, потому что проживание людей в промзоне имеет ряд ограничений. Так что пока они в пилотном режиме принимают работников. Насколько мне известно, такая практика и в Воронеже есть. В этом случае я вижу свою роль в качестве мостика между осужденными предпринимателями и работающим бизнесом, который заинтересован в поиске кадров. Особенно на тяжелые работы сейчас непросто найти людей.
– А НЛМК взаимодействует с вами по вопросам принудительных работ?
– Нет.
– А почему? Предлагали им?
– Они пока не пошли по этому пути, хотя я поднимал вопрос на заседании РСПП, где присутствовали и руководители НЛМК. У каждого предприятия свой подход к этому предложению. Кроме того, на комбинате очень жесткие требования к промышленной безопасности. Возможно, причиной послужили какие-то корпоративные стандарты. Я не хочу углубляться в эту тему, т. к. не совсем компетентен, но предполагаю, что для предприятий, которые работают с Европой и со всем миром, существуют свои стандарты в кадровой политике и определенные ограничения.
– А вообще в целом бизнес охотно идет навстречу?
– Да, бизнес проявляет интерес к этой теме, но ко всему новому предприниматели сначала всегда присматриваются и ведут себя очень осторожно. Хотя недавно коллеги из ФСИН сказали, что на данный момент им даже некого предложить для выполнения принудительных работ. Те люди, которые были переведены в исправительный центр для этого по решению суда, уже трудоустроены. Потихонечку бизнес осознал определенные преимущества для себя от этого сотрудничества.
– Если проанализировать ваш трехлетний опыт посещения СИЗО и колоний, на что больше всего жалуются предприниматели? Какой помощи от вас они хотят?
– Помощь какая? Если предприниматель содержится в СИЗО, то чаще всего это просьба ходатайствовать о переводе под домашний арест или залог. Ведь его содержание под стражей практически в 100% случаев приводит к закрытию бизнеса, потере рабочих мест. Наш руководитель – федеральный омбудсмен по защите прав предпринимателей Борис Юрьевич Титов – уже много лет пытается добиться, чтобы обвиняемые по предпринимательским статьям до решения суда были под домашним арестом или залогом. Но залог, к сожалению, в нашей стране применяется очень редко. Также часто нас просят поддержать просьбу об условно-досрочном освобождении.
– Какие конкретно у вас есть ресурсы, чтобы помочь? Решение об изменении меры пресечения суд принимает. И чаще всего удовлетворяет ходатайства следствия.
– Суд принимает, конечно.
– А как вы можете повлиять на ситуацию как бизнес-омбудсмен?
– Мы можем представить свое мнение для суда, можем помочь предпринимателю с юридической поддержкой. Предприниматели в разные ситуации попадают, у некоторых не бывает средств даже на юридическую защиту. Грамотная аргументация своей правовой позиции требует определенной юридической квалификации, не у каждого предпринимателя она есть.
– Вы в связке с адвокатами работаете по этим направлениям?
– Да, чаще всего в связке с адвокатами пытаемся привлечь внимание к проблеме. Мы пишем письма в прокуратуру, потому что часто при более детальном рассмотрении обстоятельств дела вскрываются нюансы, которые могут помочь предпринимателю.
Скоро, например, поеду в Елец, чтобы помочь с лекарствами 67-летнему осужденному предпринимателю. Это наш первый подобный опыт. Попробуем. Сейчас куплю необходимые препараты... В целом в колониях оказывают медицинскую помощь, но, видимо, каких-то лекарств не хватает. Попробую передать.
– Кто-нибудь из крупных липецких бизнесменов, кто попадал под уголовные дела, обращался к вам за помощью?
– Нет, не обращались. Но один из достаточно известных липецких предпринимателей сейчас как раз в рамках программы исправительного центра работает на одном из наших предприятий.
– О ком речь?
– Не хотел бы говорить.
– Какие еще механизмы прорабатываются центральным аппаратом, чтобы помочь предпринимателям обезопасить себя от уголовного преследования?
– На самом деле часто вносятся поправки в законодательство. Недавно изменились условия привлечения к уголовной ответственности по налоговым преступлениям. Если предприниматель признает факт неуплаты налога, заплатит неустойку, то этот факт даже до следствия не дойдет. Если раньше СК мог возбуждать дела даже без налоговой проверки, то сейчас только на основании акта о выявленных хищениях от ФНС. А вот по статье о мошенничестве, если даже предприниматель компенсировал какие-то финансовые потери государства, то его всё равно могут привлечь к уголовной ответственности.
Наш центральный аппарат всё больше пытается донести до законодателей, что необходимо шире применять залог в качестве меры пресечения. Есть такие вопиющие случаи, когда предприниматели находятся в СИЗО два, три года и даже более. За это время они теряют бизнес и, соответственно, средства для полноценной юридической защиты. В СССР максимальный срок следствия ограничивался шестью месяцами. Сейчас нет такого ограничения. Конечно, стараются в год уложиться, но иногда потом срок продлевают.
В этом плане основной тренд – гуманизация меры пресечения на период предварительного расследования. Однако часто бывает, что и сами предприниматели используют ресурс правоохранительной системы, чтобы заполучить какие-то дивиденды или произвести захват чужого бизнеса.
– Недобросовестная работа против конкурентов?
– Не только. Иногда к уголовным делам приводят и корпоративные споры между партнерами. Вообще основная задача – не допустить перевода гражданско-правовых отношений и споров в уголовную плоскость
Чаще в этих случаях используется статья о мошенничестве, которую предприниматели часто называют резиновой. Это, конечно, тоже не очень хорошая история, но, к сожалению, она не редкая.
– Давно говорят о необходимости снижения давления на бизнес, в том числе по уголовной составляющей. Если посмотреть на примерную статистику, в скольких случаях вам удается добиться положительного исхода для предпринимателя?
– Порой на защиту предпринимателей по таким делам уходит много времени, но добиться результата можно. В качестве последнего примера из этой темы мы помогали предпринимателю, который получил грант на открытие своего дела, но не смог выполнить его условия во многом из- за ковидных ограничений.
В период начала пандемии он принял решение о закрытии ИП, хотя не имел права этого делать. Ему грозило уголовное преследование и, вполне возможно, реальный срок. Удалось совместными усилиями убедить правоохранителей, что всё-таки это форс-мажор, потому что спортсмен брал грант на открытие спортивного зала, а в ковид, естественно, вся эта деятельность была остановлена. Он допустил ряд ошибок. В данном случае коллеги долго рассматривали дело, оно было на волоске, хотя предприниматель вернул обратно всю сумму. Мы помогали ему сформировать свою юридическую позицию, потому что в данной ситуации как раз был тот случай, когда денег на адвоката у него практически не было. Он последние гроши собрал, чтобы вернуть средства гранта. Такая ситуация.
– В общем, если нет денег на адвоката, можно идти к вам?
– Из моего опыта 99% тех, кто к нам обращается, это сегмент МСП. Крупный бизнес, который имеет свои серьезные юридические отделы, службы, конечно, сам разбирается с проблемами. У предпринимателей из сегмента малого бизнеса, во-первых, нет своей юридической службы и юриста, во-вторых, юридическая грамотность владельца небольшого бизнеса, индивидуального предпринимателя очень часто находится на минимальном уровне, в-третьих, иногда ему просто некогда следить за всеми изменениями в законодательстве и перипетиями.
